Летнее королевство
Шрифт:
— Господин, я хотел попросить тебя…
— Все, что угодно! — даже не глядя на него, я знал, что он улыбается. — Готов оказать тебе любую услугу. Я обязан вашей семье за ту милость, которую вы мне оказали. Если это в моих силах, сделаю с радостью.
Я снова пошаркал ногой. Жеребец лорда Гавейна был дивно красив. Смотреть на него лучше, чем на хозяина.
— Господин… — снова начал я без всякой надежды на то, что смогу продолжить. — Господин, меня всю жизнь тянуло увидеть мир королей, настоящий мир… — я, наконец, решился взглянуть ему в глаза. — И вот… я хотел просить тебя взять меня с собой в Камланн.
Похоже,
— Ты понимаешь, что говоришь? — Он подождал ответа, не дождался и продолжил: — Полагаю, многих юношей влечет жизнь воина. Но уверяю тебя, она совсем не такова, как тебе представляется.
— Я не юноша, — возразил я. — Знаю, фермеры стареют не так быстро, как воины, но мне двадцать один год, и я давно уже не мальчишка. Я вижу, господин, какая у тебя жизнь, вижу, как она потрепала тебя. И все-таки хотел бы пойти с тобой.
Он долго смотрел на меня, затем облокотился на стойло и покачал головой. А потом вдруг начал тихо смеяться. Я рассердился.
— Не вижу тут ничего смешного! Я умею ездить верхом и ухаживать за лошадьми, да и за другим скотом тоже. Могу постоять за себя, если дадите мне копье. Читать не умею, но латынь знаю не хуже, чем британский. На ярмарке дважды побеждал всех местных. И вовсе не дурак, как вы могли бы подумать.
— Ну что ты! Я и не думал. — Лорд Гавейн внезапно снова стал серьезным. — Но, видишь ли, я уверен, ты — отличный фермер. А воинское дело горькое и трудное. По мне, так фермером быть намного лучше.
— У воинов, особенно если их посылают с какими-нибудь заданиями, всегда есть слуги.
— Не обязательно. У меня вот никогда не было. Мне слишком часто приходилось сражаться, а думать при этом о слуге — себе дороже. Да и в дороге слуга часто оказывается лишней обузой.
— Но я тоже могу драться, — мне стало обидно, что меня могут посчитать обузой. — Меня этому не учили, но я могу выстоять против любого от Баддона до Каэр-Глоу.
Лорд Гавейн покачал головой.
— Ты умеешь метать дротики?
Я посмотрел на метательные копья, прислоненные к стене вместе с остальным его вооружением. Он готовился к завтрашнему утру. Дротики из легкого прямого ясеня с листовыми наконечниками из хорошей стали, торцы обиты бронзой. Что тут хитрого? Разве что с коня надо приноровиться. Я поднял один из них, взвесил на руке: оказалось тяжелее, чем мне представлялось. Зато прекрасно сбалансирован для броска, если найти правильное место. Лорд Гавейн внимательно наблюдал за мной, затем указал на стену сарая.
— Видишь, вон там доска с двумя дырками от сучков? Попробуй попасть.
Я потоптался, подбирая удобную стойку, размахнулся и метнул дротик. Он пошел как-то кривовато и вонзился боком в основание другой доски, пониже цели. Лорд Гавейн ничего не сказал. Тогда я взял следующий дротик и метнул его. Получилось опять не слишком хорошо. Я бросил третий, затем подошел к стене, вытащил все и попробовал снова.
— Подожди, — остановил меня лорд Гавейн, понаблюдав за мной некоторое время. — Перенеси вес тела на левую ногу, а в момент броска перенеси на правую. Никаких особых хитростей. И вот еще что. Не пытайся метнуть дротик только силой руки. Бросай от плеча. Запястье должно оставаться неподвижным, иначе дротик с самого начала полетит не туда. Смотри… Вот так. — Он показал, как стоять, и как держать руку.
Я постарался учесть все его замечания и сделал еще одну попытку. Дротик полетел ровно и вонзился в стену под правильным углом. Я возликовал, но потом увидел, насколько промахнулся. Лорд Гавейн подошел к стене, легко вытащил дротики, неторопливо вернулся, а потом резко обернулся и с поразительной быстротой метнул все три дротика. Все торчали из стены впритирку к двум отверстиям от сучков. Он снова собрал дротики и аккуратно прислонил к стене. Потом повернулся ко мне. Я ощущал, что сильно покраснел, и стоял молча.
— У тебя хорошо получается, бросать умеешь, — задумчиво сказа он. — Знаешь, мне понадобились месяцы, пока я научился попадать в цель. Наука давалась мне тяжело, зато теперь я могу метнуть дротик из любого положения, хоть стоя, хоть с коня. Если бы тебе хорошенько позаниматься с опытным воином, из тебя вышел бы толк.
Я смотрел на доску, служившую нам мишенью.
— И сколько нужно заниматься?
Лорд Гавейн пожал плечами.
— На Оркадах мальчишки начинают тренироваться с семи лет. Обучение продолжается лет до четырнадцати или около того, а затем ребята уже могут ходить в набеги вместе со взрослыми, но опыт продолжают накапливать всю жизнь. Но это для пешего боя. Чтобы сражаться верхом, нужны особые навыки.
Конечно, я и раньше слышал то же самое. И про семь лет, и про четырнадцать, а потом все эти обученные воины берут и погибают лет в пятнадцать, а уж до двадцати пяти вообще мало кто доживает. Лорд Гавейн прав. Начинать в мои двадцать один уже поздновато. Знал я все это, но никогда не понимал важность тренировок до того, как на меня с укором посмотрела проклятая доска в сарае.
— Да я никогда и не говорил, что я воин, — пробормотал я. — То есть в битве от меня мало толку. Но ведь у воинов бывают слуги. Они-то не сражаются. И другие воины их не трогают.
— Ты прав. Не трогают. Слуги — собственность хозяина, и довольно ценная, если суметь их правильно продать, — сухо заметил лорд Гавейн, а затем добавил устало: — Ты сам себе хозяин, принадлежишь к свободному и успешному клану. Ваша семья — это вообще дар Небес. Так почему же, всеми святыми клянусь, ты вдруг захотел оставить все это, подчиняться хозяину, бродить по всей Британии, да еще когда многие встречные только и думают, как бы тебя убить?
— Господин, я знаю, что это какая-то нелепость, — я с трудом находил слова. — Знаю… Но, господин, Рим пал, а император на востоке оставил нас защищать наш край. Дедушка рассказывал мне об этом, когда я был ребенком. — Очень трудно объяснять то, чего и сам толком не понимаешь. — Ваш господин нас защищает. Мы — последняя христианская земля на Западе, всё, что осталось от Империи. Церковь ничего не делает, и короли Британии ничего не делают, только притворяются, что мир останется всё таким же вечно. А он уже давно изменился! Последние императоры его бы не узнали. — Чем дальше я говорил, тем легче мне давались слова. Удивительно! Оказывается, я могу говорить быстро! — Господин, Запад уже во тьме. Император Артур нанес саксам великое поражение, но война-то не кончилась. Битва так и продолжается. Ведь правда же? В Британии мир, лорд? Это вы называете миром?