Летние Приключения
Шрифт:
В отличие от правого, левый пристрой мог за-тмить красотой своей храм, если бы зодчий, воз-водивший его, забыл законы церкви и сделал свое творение равным по высоте Дому Господню.
Резные орнаменты центральных столбов, четы-рехскатная позолоченная крыша, небольшие сдво-енные окна в разноцветных витражах, парадный вход - Красное крыльцо С маршами открытых ле-стниц, на площадках которых ЗАмерли перед прыжком каменные львы.
Геометрическая правильность форм, певучая плавность линий, свежесть красок - все это не вы-ветрилось со временем,
Площадь перед этим чудо-цветком была раски-нута только для того, чтобы дать возможность че-ловеку, ступившему на нее, привык«нуть издалека к подчиняющей силе красоты. Она и радовала, и пода«вляла. Но более того - она манила. И ноги против воли шли к ней навстречу, шли по плитам и тонким полоскам заботливо под«стриженной ме-жду ними травы.
И не видели Коська и Вадик, что с момента их появления на поляне, чьи-то внимательные глаза следили за каждым движением, а уши фиксирова-ли всякое слово, сорвавшееся с их уст. И тем более не могли они видеть тех маханий и заклинаний, именуемых первой и второй ступенями, которые вершила над их головами знакомая нам сова.
Полная отчаяния, она пролетела над головами ребят, задевая их крыльями, и исчезла в одном из верхних окон.
– Бабушка! Сдаюсь!
– бухнулась в ноги своей хозяйке.
– Кому сдаешься?
– Ой, и не знаю. Кто возьмет, наверное.
– Кому ты нужна? Что стряслось?
– И с твоей силой перед ними бессильна! Вер-нее, перед одним. Другой ничего, послушный, все повернуть норовит, уговаривает энтого. А он, за-раза его забери, разупрямился, и ни в какую - айда и айда. Как ледокол в Ледовитом окияне - прет нахрапом, ни меня, ни силу твою ни в грош не ста-вит.
– Думаешь ли ты, что ведаешь?
– Как не думать? Да только от моих думаний толку ни на грош не прибавится. Идут, окаянные! Я и духом пала, и здоровья после«днего лишилась. Ты - мудрая. Знаешь и то, что на землю не при-шло, видишь то, чего нет и не будет. Растолкуй мне, птице неученой, почему сила сильная, супро-тив которой ни дерево, ни камень, ни само время устоять не могут, перед малыми человеками пасу-ет? Я ли верой и правдой тебе не служила? За три-ста лет первый раз прошу - уволь, отпусти на пен-сию, от мальчишек энтих огороди.
С лика бабушки сошло равнодушие.
– Так ли страшны они, как ты мне их рисуешь?- спросила озада«ченно.
– Ты всевидящя. Выгляни в окно - по площади они идут.
Бабушка взмахнула крыльями, опустилась на подоконник. Прове«ла крылом снизу вверх - цвет-ные стекла стали прозрачными. Она по«смотрела на мальчишек и отпрянула.
– Что ты мне сказать забыла?
– почти крикнула она.
– Бог с тобой!
– перепугалась Бу.
– Все как на духу! Ничего не утаила!
– Врешь!
– Нет, бабушка! Нет!
– Замри! Стой на месте,
– Зачем?
– еще больше испугалась Бу.
– Что ты задумала?
Бабушка подкрадывалась к сове. На каждый ее шаг Бу сильнее втягивала в плечи голову и присе-дала.
– Бу-бу-ду читать мысли твои!
– пропела она.
– Ой, не надо, - Бу охватила голову крыльями.
– Надо!
– коротко ответила бабушка.
Она подошла вплотную, поставила Бу по стой-ки "смирно" и накрыла сову своими крылами.
– Расслабься, - приказала шепотом, - еще... вот так. Гляди в себя, следи за моим теплом. ss посы-лаю лучи, они проникают сквозь твой череп - есть!
– вижу! Вот они, мыслишки, забегали, засуети«лись! Не нравится, когда голыми предстают! В одежке да приукра«шенными быть привычны! Ну ничего, ничего! Я ить своя, передо мной показать-ся не шибко большой грех. Давайте-ка, успокаи-вайтесь. По порядку стройтесь, по порядку. Да не прячьтесь вы, я ить и вовнутря загляну, коли при-дет нужда! Чу, уважили... ну, молодчины. Ага. Эту я знаю... эту ты мне говорила... неинтересно... Фу, какие глупости в твою голову лезут. Их я выкину, нечего место занимать вся«ким мусором. Это ста-рое... опять старое... Кто такой?... Кто такой? Я тебя спрашиваю!
– Где, бабушка?
– выглянула из-под крыла Бу.
– Не вертись! В себя, в себя смотри! Почему не предупреждала? Кто в беседке под лавкой лежал?
– Ой, никого не было.
– Как не было, когда я своими глазами вижу что было! Проворонили, вороны!
– Это не я! Это Гу! Я ее предупреждала!
– Еще вижу... опять глаза... Чьи?
– Давнишние или свежие?
– Постой, разберусь... Свежие... на поляне... Се-годня... Не глаза - один глаз.
– А, вспомнила! Гу! Бабушка, это Гу была, кошкой по поляне пробегала!
От перенапряжения бабушка впала в состояние дремоты.
Бу осторожно пробралась к окну.
Коська и Вадик подошли к парадному входу, ступили на лест«ницу.
Бабушка очнулась.
– Потеряли, конечно, потеряли. Как я раньше не поняла этого? Наверное, старею. Власть моя по-шатнулась. Сильных боятся обманы«вать. Все знаю, все вижу! Я борюсь против себя! У них моя сила!
– Она встрепенулась, повела головой.
– Где они!
– глаза ее блестели.
– Ступили на Красное крыльцо.
– Они все увидят? Они всех увидят?
– спросила задыхаясь.
– Они никого не увидят! Они меня уви-дят! Сама, сама пойду!
– Здесь могла, жить Зухра, - разглядывая скульптуры на площад«ках, подал мысль Вадик.
– Какая Зухра?
– Ну та, из легенды?
– Конечно, помню.
– Коська сам себе удивился - как это он мог сразу не понять.
И вдруг какое-то странное эхо, словно только что проснулось, зашептало из глубин дворца:
"Здесь могла жить Зухра... Здесь могла жить Зухра... Здесь живет Зухра... Зухра ... здесь... жи-вет."