Летний детектив
Шрифт:
Сколько времени она провела в кухне в оцепенении, Кира не знала, очнулась от звонка мобильного телефона. Это оказался Вадим. Сегодня у них назначена была тренировка, девушка совершенно забыла о ней, а надо было позвонить и отменить занятия.
– Киринка, привет! – голос Вадима звучал радостно, и это показалось Кире неуместным, но она себя одернула – ведь он же не знает о том, что случилось со Стасом.
– Здравствуй, Вадим.
– За тобой заехать? Мы выезжаем через час, можем тебя подхватить.
– Вадим, я хотела извиниться… я… у меня… – забормотала Кира и расплакалась.
– Что
Толком сказать она не могла, рыдания душили, и Кира отключила телефон, упала прямо на пол, засыпанный сахаром. Только сейчас до нее, наконец, дошло, что она осталась совершенно одна, да еще и с такими проблемами. Как бы то ни было, они со Стасом стали почти родными людьми за долгий срок работы в паре, делились всем, вместе радовались, вместе огорчались, и вот теперь Стаса нет, а она есть. «А лучше бы, чтобы и меня не было, – отрешенно думала Кира, перестав рыдать. – Так проще – раз, и все, и нет никаких Дантистов, никакого героина… ничего вообще нет… ничего… Это ведь я виновата, наверное. Я слишком мало разговаривала со Стасом, слишком мало интересовалась, чем и как он живет. Мы превратились просто в соседей по квартире… Господи, как же я могла?..»
– А чего это у тебя дверь открыта? – вдруг раздался голос Вадима, и Кира вздрогнула всем телом, очнулась и села на полу, глядя на то, как два охранника вносят в квартиру коляску с ее партнером.
В маленькой прихожей сразу стало тесно, Вадим нетерпеливо махнул рукой, и охранники прошли в комнату Киры, а он сам подъехал к кухне и удивленно уставился на сидящую на полу девушку.
– Ты чего это в сахаре валяешься? Новую маску для тела изобрела? А Стас где? Спит, поди?
Кира молчала. Рассказывать о гибели Стаса во второй раз за утро было невмоготу. Но Вадим был единственным, с кем она могла поговорить о своей проблеме. Конечно, этот красивый, душевный, но, к сожалению, совершенно беспомощный парень ничем не мог ей помочь – разве что выслушать и посочувствовать… А это сейчас было как раз то, что нужно.
Однако Кира ошиблась… Когда, сев рядом с коляской Вадима на пол и положив подбородок на его колено, она принялась рассказывать о том, что случилось, парень неожиданно напрягся, вцепился пальцами в ободья колес и помрачнел. Когда же Кира замолчала, нервно облизнув пересохшие губы, Вадим вдруг решительно встряхнул ее за плечо и приказал:
– Забери свои вещи – все, что есть – и идем отсюда, – и, видя, что Кира продолжает сидеть на полу, крикнул: – Слава, Серега, помогите девушке собраться! Она с нами едет.
Кира не могла поверить своим ушам, что значит – едет с ними? Куда? Зачем?
Охранники Вадима меж тем молча и быстро сбрасывали в чемодан и большую клеенчатую сумку-«китайку» вещи из старого шифоньера.
– Вадим…
– Все, молчи! – велел он, крепко держа ее за руку. – Нельзя тебе тут оставаться, это опасно, как ты не понимаешь? Те, кому Стас был должен деньги, не остановятся – им все равно, что ты ни при чем. А я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Переодевайся, не в халате же ехать.
Она подчинилась, как во сне взяла со стула джинсы и яркую лимонную майку
Кира оглядела вмиг опустевшую комнату, прихватила со столика у зеркала хрустальную балеринку, подаренную когда-то Вадимом. Сам он курил у окна, рассеянно глядя на улицу. Охранники уже унесли вещи вниз, вернулись и привычно подняли инвалидную коляску. Кира последовала за ними, замкнула дверь и подумала, что нужно как-то сообщить хозяйке о своем отъезде. Вадим словно ее услышал:
– Отдай ключи соседке. Ты ведь ничего не должна за квартиру?
– Мы платили за полгода вперед…
– Ну, вот и отлично. Отдай ключ и идем.
Не понимая, почему это делает, Кира подчинилась и позвонила в ближайшую дверь. Соседка только хмыкнула, сунула ключ в карман застиранного халата и пристально оглядела Вадима в инвалидном кресле и стоявших рядом охранников. На лице ее отразилось любопытство, но ничего сказать она так и не осмелилась.
Нестерпимый зной окутал Киру сразу же, как только она вышла из подъезда вслед за охранниками, аккуратно опустившими кресло с Вадимом на асфальт. Чуть правее от места, где сейчас стояла инвалидная коляска, вчера лежал Стас… Ночью шел дождь, и темного пятна на асфальте уже не было – все следы смыла вода. Если бы так же просто, как след крови, можно было смыть то, что творилось в душе Киры…
Вадим осторожно взял ее за руку, и девушка вздрогнула.
– Киринка… я понимаю, но… уже ведь ничего не исправишь. А Стас рано или поздно все равно бы закончил чем-то вроде этого… Может, ему еще повезло – что быстро и сразу, а не в мучениях.
Кира смахнула с ресниц слезы, заморгала часто-часто, чтобы не расплакаться. Вадим ободряюще погладил ее руку, сжал ее, потом оттолкнулся свободной рукой и покатился к машине, увлекая за собой и Киру.
– Вадик… а куда ты везешь меня? – спросила она уже в машине, и Вадим усмехнулся:
– К себе – куда же еще.
– Ты… да ты что?! Я не могу!
– Можешь. Куда ты пойдешь, а? Новую квартиру искать? Зачем? Мы с отцом живем вдвоем, дом огромный, места хватит. И прекрати сомневаться.
Вопрос о том, где же мать Вадима, уже давно волновал Киру, но спросить она так и не решалась, не было подходящего случая. Сейчас же она почувствовала, что может поинтересоваться.
– Вадик… а… почему вы живете вдвоем?
Молодой человек помолчал, глядя в окно на пробегавшие мимо машины, вздохнул, потер переносицу и сказал:
– Потому что мама погибла шесть лет назад. И погибла из-за… – он запнулся на мгновенье, но потом вдруг словно решил для себя что-то и продолжил: – А-а, все равно узнаешь. Она погибла из-за отца. И я из-за него – такой.
– Как… как – из-за него? – выдохнула Кира, схватившись непроизвольно за ногу Вадима и ощутив под рукой пустую брючину.
– А вот так, Киринка… Батя-то мой в прошлом был очень непростой товарищ… Ну, а на каждого непростого находится кто-то более сложный. Слышала – «против лома нет приема – если нет другого лома»? Ну, вот – и против папашки моего другой нашелся.