Летний остров

Ханна Кристин

Остаток дня прошел под непрерывный смех. Они разговаривали, вспоминали прежние времена, строили планы на будущее. Ели с бумажных тарелок, поставив их на колени. Даже Эрик проглотил несколько кусочков лосося. Когда совсем стемнело, принялись взрывать хлопушки и запускать фейерверк.

Руби, стоя на краю откоса спиной к воде, написала в небе белыми огнями: «Руби любит Дина». Нора рядом с ней вывела: «Я люблю моих девочек и Летний остров». Обе засмеялись и помахали братьям.

Эрик повернул голову к Дину, их

взгляды встретились, и Дина кольнул страх. Брат выглядел усталым и безнадежно постаревшим.

– Малыш, я люблю тебя, – прошептал Эрик.

Мужчины сидели в темноте, казалось, мир вдруг уменьшился и в нем остались только они двое. Музыка и смех женщин смолкли. Внезапная тишина представлялась бесконечной, черной и опасной.

– Я тоже люблю тебя, Эрик.

– Дино, я не хочу никаких похорон. Устройте вечеринку вроде сегодняшней, как в прежние времена, а потом развейте мой прах по ветру с «Возлюбленной ветра».

Дин на минуту вообразил, как будет стоять на палубе, смотреть на серый пепел, плывущий по волнам, и вспоминать голубые глаза, которые никогда больше на него не взглянут…

Дыхание Эрика стало затрудненным. Он закрыл глаза.

– Я не могу найти тетрадь по практике.

– Не волнуйся, я найду.

Больной снова открыл глаза, но, казалось, не мог сфокусировать взгляд.

– Позови маму, ладно? Мне нужно с ней поговорить.

Дин похолодел.

~ Она ведь здесь, правда?

Он быстро кивнул, вытирая слезы:

– Конечно, здесь.

Эрик улыбнулся и откинулся на подушки.

– Я знал, что она приедет.

– Я за ней схожу.

Казалось, Дину понадобилась целая вечность, чтобы пересечь маленький участок лужайки. Пока он шел, к нему вернулись звуки – музыка, смех, шум волн. По радио звучала песня «Для того и нужны друзья».

Руби засмеялась и протянула руку.

– Пошли, Дино. Ты еще не написал мое имя.

Дин не мог поднять руку. У него возникло странное ощущение, будто он распускается, как вязаный свитер, и достаточно малейшего движения, чтобы от него ничего не осталось.

– Он зовет маму.

Нора ахнула и быстро прикрыла рот рукой. Руби уронила бенгальский огонь. Искры рассыпались по траве, она тщательно затоптала их.

Все трое в гнетущем молчании направились к Эрику. Дин теперь слышал абсолютно все, вплоть до шороха травы под ногами.

Руби первая опустилась перед Эриком на колени. В ее глазах блестели слезы.

Эрик улыбнулся:

– Ты раскрепостилась…

Язык у него заплетался. Дин нахмурился, не понимая, о чем идет речь, но Руби, по-видимому, поняла.

– Да, Эрик.

Она наклонилась и поцеловала его в щеку.

– Позаботься о моем брате.

– Обязательно.

Эрик вздохнул и снова закрыл глаза. Дин подошел ближе к Руби и сжал ее руку.

– О Господи… – прошептала она.

Дин догадался – она думает о том, как все они переживут смерть Эрика.

Больной несколько минут дремал, потом снова открыл глаза и быстро заморгал.

– Мама? – Он огляделся. В его голосе послышались панические нотки. – Мама?

Дин вцепился в руку Руби, она была его якорем спасения, только ее близость придавала ему силы. Нора села на стул и придвинулась к Эрику.

– Я здесь, дорогой, я с тобой.

Он посмотрел на нее застывшим взглядом.

– Дино вернулся домой… ко мне. Я знал, что ты тоже вернешься. Где папа?

Нора погладила его по голове.

– Конечно, я вернулась. Извини, что меня так долго не было.

Эрик испустил протяжный вздох, улыбнулся. На какую-то долю секунды его взор прояснился.

– Позаботьтесь за меня о Дино. Вы теперь ему нужны.

Нора проглотила слезы и охрипшим голосом сказала:

– Мы с твоим папой за ним присмотрим.

– Спасибо… Нора. Ты всегда была мне мамой. – Эрик закрыл глаза, помолчал и прошептал: – Чарли, это ты?

И его не стало.

Эпилог

Церковь на Летнем острове представляла собой узкое, обшитое досками строение с крутой крышей, стоящее на вершине небольшого холма. Даже сейчас, в разгар холодной сумрачной зимы, здание было густо увито зеленым плющом. Двустворчатую дверь обрамляли плети клематиса, похожие сейчас на коричневые веревки. Через несколько месяцев они снова зазеленеют и покроются лиловыми бутонами.

– До сих пор не могу поверить, что ты не разрешила мне украсить церковь цветами, – вздохнула Нора.

Руби засмеялась. Они стояли на небольшой автостоянке, примыкающей к церкви, и ждали, когда причалит паром.

– Именно такую свадьбу мы и хотели. Единственное украшение, которое для нас важно, в церкви есть, а других не нужно.

– Сейчас разгар зимы. Ты же знаешь, что церковь не отапливается.

Нора обхватила себя руками за плечи. Ее элегантный изумрудно-зеленый костюм из шелкового трикотажа оттенял нежную кожу цвета слоновой кости. Ветра не было, и из безупречной прически не выбился ни один волосок. К сожалению, стояли холода, необычные даже для рождественской недели, температура опустилась ниже нуля.

К чести Норы, она попыталась улыбнуться.

– Я хотела организовать для тебя этот праздник, сделать так, чтобы все было безукоризненно.

Руби понимающе усмехнулась:

– Нет, мама, ты хотела организовать его для себя.

– Черт возьми, это мое право! – Нора улыбнулась. – Ничего, может, на свадьбе Дженни будет все как положено.

– Хотелось бы посмотреть, как вы с Кэролайн сцепитесь за право руководить подготовкой этого знаменательного события. Не удивлюсь, если ты устроишь скромную церемонию в Ватикане.