Летний прилив
Шрифт:
«Я сказал бы, что вам с Перри нужны хорошие сторожа, но воздержусь».
Ребка знал, что сейчас последует. На него повесят Перри, то самое глупое задание, которое привело его на Добеллию, а Грэйвз рванет без присмотра в дебри Тектона и, вероятнее всего, там погибнет.
– Я согласен, советник, – командору Перри не надо ехать одному, но еще не хотелось бы зря…
– Значит, мы с вами оба считаем, что мне следует отправиться с Перри, – продолжал Грэйвз, не обращая внимания на слова Ребки. – Видите ли, если он попадет в беду, я смогу ему помочь. Никто, кроме меня, не сделает этого.
Что делать, когда сумасшедший предлагает вам то, что вы и сами хотели бы сделать? Конечно, тревога не проходит, но… вероятнее всего, вы с ним согласитесь. В любом случае, Грэйвз явно не собирался вступать в дискуссию. И когда Ребка снова подчеркнул, насколько вообще невелики шансы найти близнецов, советник только щелкнул пальцами.
– Пф-ф! Я знаю, что мы их найдем. Надо думать позитивно, капитан Ребка. Будьте оптимистом! Только так и можно жить.
«И умереть», – подумал Ребка, но возражать не стал. Грэйвза переубедить не удастся, и, возможно, они с Перри стоили друг друга.
Это было одним из первых жизненных правил, которое Ребка выучил еще шестилетним ребенком в горячих соляных копях Тойфеля. Если кто-то предлагает сделать то, что ты хочешь, уходи… уходи, пока он не передумал.
– Очень хорошо, советник. Я отправлюсь, как только будет готов аэрокар.
Ребка улетел на полчаса раньше. Грузовой отсек в скоростных аэрокарах не был приспособлен для размещения больших и тяжелых ящиков. Грэйвз долго пытался пристроить свой багаж и в конце концов оставил только маленький чемоданчик, положив остальное в капсулу Пуповины. Наконец он объявил, что готов отправиться в путь.
После взлета Перри включил автопилот и установил курс к нагорью Моргенштерна.
Они подлетели поближе и начали сканирование, прильнув к дисплеям.
– Примитивное оборудование, – заметил Грэйвз Когда он сосредоточенно разглядывал изображение на экране, лицо его подергивалось от напряжения. – Будь это машина Альянса, мы бы сидели, развалившись, и ждали сообщения машины о том, где она нашла близнецов. Здесь же все наоборот. Я должен всматриваться в эту штуковину и сообщать ей, что она видит. Примитив!
– Это лучшее, что есть на Опале или Тектоне.
– Я верю вам. Но вы когда-нибудь спрашивали себя, почему все миры этой спиральной ветви не так богаты, как Земля или старые околоземные колонии? Почему не каждая планета пользуется новейшими технологиями? Почему не на всех мирах число обслуживающих роботов превышает число людей, как на Земле? Почему не все они так же богаты? Все и в каждой колонии? Мы же умеем делать передовую технику. Тогда почему не на каждой планете она есть? А лишь на некоторых?
У Перри не было на это ответов, но он буркнул что-то, показывая, что слушает.
На самом деле он ничего не слушал. Пока Джулиус Грэйвз разглядывал изображения, этой болтовней разразился Стивен. А Перри сам был занят, разбираясь с радиоприемником. Грэйвз не верил, что близнецы Кармел пошлют сигнал бедствия. Перри придерживался другого мнения. С приближением Летнего Прилива близнецы, стремясь к спасению, захотят, чтобы их арестовали.
– А бедность Добеллии есть простое объяснение, – продолжал Грэйвз. – И в основе его – коренные свойства человека. Рациональная раса прежде, чем перейти к другим мирам, удостоверилась бы, что предыдущий мир полностью развит и удобен для людей. Но нам этого не дано! Нас тянет дальше. Планета еще толком не обжита, не обустроена и наполовину, а уже новые космические корабли готовы в путь, искать следующие миры. Очень немногие говорят: «Подождите минутку, давайте сначала приведем в порядок этот мир, и только потом пойдем дальше».
Он повнимательней вгляделся в пару экранов и покачал головой, как бы отбрасывая их за ненадобностью.
– Мы слишком любим повсюду совать свой нос, командор, – продолжал он, – у большинства людей порог терпения чрезвычайно низок, а любопытство чересчур велико. В этом кекропийцы такие же, как мы. И вот все богатства этой галактической ветви… и вся роскошь… достаются тем, кто сидит дома. Это странный парадокс, еще со времен до Экспансии: те, кто не создает богатства, ухитряются завладеть большей их частью, а те, кто делает всю работу, остаются почти ни с чем. Возможно, когда-нибудь это изменится. Может быть, еще через десять тысяч лет…
– Радиомаяк, – прервал его Перри, – слабенький, но маяк.
Грэйвз застыл на месте, не поднимая глаз.
– Невозможно, – голос его прозвучал резко, это снова был Джулиус Грэйвз, – они не будут объявлять о своем присутствии на Тектоне. Не для этого они так далеко убегали.
– Посмотрите сами.
Грэйвз по сиденью скользнул к нему.
– Как далеко это от нас?
– Далеко. – Перри определил расстояние и пеленг. – По правде говоря, слишком далеко. Этот сигнал не из района нагорья Моргенштерна. Источник где-то в четырех тысячах километров от его края. Мы получаем ионосферное отражение, иначе мы бы его, возможно, не услышали.
– А это не в районе Тысячи Озер?
– Возможно. Пеленг не очень точный из-за помех, и расстояние трудно определить точно.
– Тогда это Ребка. – Грэйвз хлопнул ладонью по пульту. – Должно быть, он отправился просто взглянуть, и не успели мы приступить к работе, как он уже попал в беду. Еще до того, как мы…
– Это не Ребка.
– Откуда вы знаете?
– Это не его аэрокар. – Перри быстро просматривал данные. – И не один из наших. Не та частота и формат сигнала. Похоже на переносной передатчик, маломощный.
– Тогда это близнецы Кармел! И они, должно быть, в страшной беде, если запросили о помощи. Можете доставить меня туда?
– С легкостью. Мы просто пойдем на маяк.
– Сколько на это уйдет времени?
– Шесть или семь часов, при максимальной скорости.
Говоря это, Перри смотрел на часы аэрокара.
– Сколько? – Грэйвз проследил за его взглядом.
– До Летнего Прилива чуть больше восьми здешних дней. Скажем, шестьдесят семь часов.
– Семь часов до Тысячи Озер, восемь – до Пуповины. Потом вверх и назад, на Опал. Времени хватает. Мы сбежим с Тектона задолго до самого худшего.