Летний прилив
Шрифт:
Ж'мерлии и Каллик нигде не было видно.
– Говорю вам, – сказал Грэйвз, – они внизу, в грузовом трюме. Эти двое точно что-то задумали. Помогите мне тут, я один не справлюсь.
С помощью недоумевающего Ребки советник перенес сначала Макса Перри, а затем Джени Кармел на верхний уровень капсулы. Дари Лэнг, все еще что-то бормотавшую, оставили внизу, по-прежнему в ремнях безопасности.
Грэйвз посадил Макса Перри и Джени Кармел в кресла лицом друг к другу и закрепил их в этом положении.
– Подложите еще бинтов под ремни, – сказал он Ребке. – Смотрите не коснитесь обожженных рук Перри… и помните, я не хочу, чтобы кто-то из них смог освободиться сам. Я вернусь через минуту.
Грэйвз в последний раз спустился вниз. Когда он вернулся, в правой руке у него были два струйных шприца для подкожных инъекций.
– Дари Лэнг просыпается, – сказал он, – но сначала позаботимся об этих. Это не займет много времени. – Он сделал укол Перри, а затем Джени Кармел. – Теперь можем начинать. Раз, два, три…
Укол подействовал очень быстро. Не успел Грэйвз сосчитать до десяти, как Перри вздохнул, помотал головой и медленно открыл глаза. Безучастным тусклым взглядом он обвел помещение и вдруг увидел Джени Кармел. Он застонал и снова закрыл глаза.
– Вы проснулись, – укоризненно произнес Грэйвз, – так что не пытайтесь заснуть снова. У меня проблема, и мне нужна ваша помощь.
Перри потряс головой, не открывая глаз.
– Через несколько часов мы прибудем на Опал, – продолжал Грэйвз, – и жизнь начнет приходить в норму. Но на мне лежит ответственность за реабилитацию Джени Кармел. Вскоре, начнутся официальные слушанья дела на Шасте и на Миранде, но они не должны помешать программе реабилитации. Она начнется немедленно. Смерть Елены Кармел чрезвычайно осложняет эту программу. Я считаю, что для Джени будет просто гибельным вернуться сейчас до того, как она начнет выздоравливать, на Шасту, полную воспоминаний о сестре. С другой стороны, сам я должен вернуться на Шасту, а затем отправиться на Миранду для участия в официальных слушаниях дела о геноциде.
Он замолчал. Перри все еще не открывал глаз.
Грэйвз наклонился вперед и понизил голос:
– Это ставит передо мной два вопроса. Где должна начаться реабилитация Джени Кармел? И кто будет следить за процессом реабилитации, когда меня не будет рядом?
Мне потребуется ваша помощь, командор. Я решил, что программа реабилитации Джени Кармел начнется на Опале. И я собираюсь назначить вас ее опекуном на время этого процесса.
Наконец Грэйвз пробился через безразличие Перри. Тот дернулся, едва не порвав ремни. Его налитые кровью глаза широко раскрылись.
– Какого черта! Что это вы несете?
– По-моему, я выражаюсь достаточно ясно, – улыбнулся Грэйвз. – Но я могу повторить. Джени останется на Опале еще по крайней мере на четыре месяца. Вы будете отвечать за ее благополучие, пока она здесь.
– Вы не имеете права.
– Боюсь, вы ошибаетесь. Спросите капитана Ребку, если мне не верите. В подобных ситуациях член Совета имеет право решать, как проводить срочную реабилитацию. И обязать любого помогать этому. Включая вас.
Перри яростно поглядел на Ребку, потом снова на Грэйвза.
– Я не стану делать это. У меня есть своя работа… работа, занимающая все мое время. А ей нужен специалист. Я понятия не имею, как справляться с такими проблемами.
– Вы, несомненно, научитесь. – Грэйвз кивнул в сторону соседнего кресла, где после меньшей дозы стимулятора медленно просыпалась Джени. – Она начинает нас слышать. В качестве первого шага можете рассказать ей об Опале. Вспомните, командор, она никогда не бывала на нем. А он на какое-то время станет ее домом. О нем вы знаете вполне достаточно.
– Подождите! – Перри старался освободиться от ремней и обращался к Грэйвзу, который уже выпроваживал Ребку из помещения. – Мы же привязаны. Не оставляйте нас так. Поглядите на нее.
Джени Кармел не делала никакой попытки выбраться из своих ремней; слезы текли по ее бледным щекам, а она как зачарованная глядела на изувеченные руки Перри.
– Извините, – бросил через плечо Грэйвз, когда они с Ребкой стали спускаться на нижний уровень капсулы. – Мы обсудим это позднее, сейчас не могу. Нам с капитаном Ребкой необходимо срочно кое о чем позаботиться там внизу. Мы вернемся.
Ребка подождал, пока они не отошли достаточно далеко, а затем спросил Грэйвза:
– Вы серьезно намереваетесь так поступить?
– Я говорил абсолютно серьезно.
– Ничего не получится. Джени Кармел еще ребенок. Раз Елена умерла, она тоже не захочет жить. Вы же знаете, насколько близки они были, как боялись расстаться, предпочитая умереть, лишь бы их не разлучили. А Перри сам сдвинутый. Он не сможет присматривать за ней.
Джулиус Грэйвз остановился на нижней ступеньке лестницы. Он обернулся и поднял глаза на Ханса Ребку. Вопреки обыкновению лицо его не дергалось.
– Капитан, когда мне понадобится человек, чтобы поднять перегруженный космический корабль с разряженными батареями, вроде «Летнего сна», с разваливающейся на куски планеты, я обращусь к вам. Вы отлично справляетесь с работой… со своей работой. Сделайте одолжение, допустите, что можно то же самое сказать и обо мне. Неужели нельзя представить, что я умею хорошо делать свою работу?
– Но это же не ваша работа.
– Это только доказывает, капитан, как мало вы знаете об обязанностях члена Совета. Поверьте, то что я делаю – сработает. А может, вы хотите пари? Я утверждаю, что Макс Перри и Джени Кармел имеют больше шансов вылечить друг друга, чем вы, я или кто бы то ни был другой. Как вы заметили, она всего лишь ребенок, которому нужна помощь… А Перри – взрослый мужчина, отчаянно нуждающийся в том, чтобы помочь кому-то. Он наложил на себя семилетнюю епитимью за свой грех, за то, что разрешил Эми поехать с ним на Тектон во время Летнего Прилива. Неужели вы не понимаете? То, что он сжег руки, пытаясь спасти Елену, поможет его душевному состоянию. Теперь у него появилась возможность получить отпущение грехов. Так что ваша работа на Опале закончена. Вы можете ехать хоть сегодня. С Перри все будет хорошо. – Грэйвз щелкнул пальцами и протянул Ребке руку: – Хотите пари? Назовите ваш заклад.
Раздавшийся сбоку сердитый голос избавил Ребку от необходимости отвечать.
– Не знаю, кого за это благодарить, и знать не хочу. Черт возьми, освободите меня! Мне надо работать!
Это пришедшая в себя Дари Лэнг пыталась высвободиться из ремней. От застенчивого ученого-теоретика, прибывшего не так давно на Опал, осталось немного, однако практической сноровки ей по-прежнему не хватало. Силясь расстегнуть ремни, она так их запутала, что теперь висела вниз головой и едва могла шевелить руками.