Летний прилив
Шрифт:
Да, это поразительно… если этому поверить. Но можно взглянуть на все это иначе. Пуповина – не единственный артефакт в системе. Добеллия сама является артефактом! Вся целиком. – Захваченная своими мыслями. Дари снова потянула Ребку за руку. – Вся она была создана Строителями, была рассчитана ими таким образом, чтобы один раз в каждые триста пятьдесят тысяч лет Мэндел, Амарант и Гаргантюа приближались к Тектону и заряжали его приливной энергией. А что-то внутри Тектона всю эту энергию должно улавливать и использовать.
До того как я прилетела на Тектон, мне казалось, что там могут оказаться
И поскорее! Пока не завершились события, происходящие сейчас около Гаргантюа. Иначе нам придется еще триста пятьдесят тысяч лет ждать второго шанса.
Дари сделала паузу, и Ребка задал наконец вопрос, который давно вертелся у него на языке:
– Ты предполагаешь, что Тектон открывается и из него что-то вылетает при каждом Великом Параде?
– Разумеется. Это является целью Великого Парада планет… он является спусковым механизмом и обеспечивает энергию, необходимую, чтобы вскрыть недра Тектона. И когда Тектон открывается…
Но теперь настала очередь Ребки:
– Дари, я не теоретик. Но ты не права. Если хочешь доказательств, пойди и поговори с Максом Перри.
– Он не видел того, что произошло, когда мы покинули Тектон.
– Я тоже не смотрел туда. У нас с Максом были на уме совсем другие вещи. Но когда я впервые прибыл на Опал, я кое-что узнал относительно истории этого дублета.
Историю Опала изучать труднее, потому что на нем нет постоянной суши. Но Перри показал мне анализы окаменелостей с Тектона. В первые годы колонизации Добеллии его изучали, потому что хотели узнать, достаточно ли стабильна поверхность, чтобы выжить там во время Летнего Прилива.
Она оказалась непригодной для людей… мы это испытали на себе. Однако на Тектоне уже была жизнь – в течение сотен миллионов лет, задолго до того, как планета вышла на свою нынешнюю орбиту. И любое недавнее вскрытие глубин Тектона… вроде того, которое ты видела… проявилось бы, как аномалия в осадочных породах.
Он потянулся к управлению дисплеями и включил картину звездного неба над капсулой. Мэндел и Амарант были видны оба, все еще огромные, но уже не такие яркие. При мысли о том, что в ближайший год они будут только убывать, сразу стало как-то легче. По мере того, как эти звездные братья становились тусклее, справа в небе все ярче разгорался Гаргантюа. Но планета-гигант уже давно прошла свой периастрон, и ее оранжево-коричневый диск заметно уменьшился. Ни на Гаргантюа, ни на его спутниках ничто не указывало на источник того слепящего луча. Тектон висел над капсулой, поверхность его была темной и мирной.
– Видишь ли. Дари, ни в одном из слоев осадочных пород Тектона нет свидетельств глубоких пертурбаций, сопоставимых с теми, какие видела ты. Ни три года назад, ни триста лет, ни триста
Он ожидал, что Дари будет подавлена его возражениями. Но она ответила ему еще уверенней, чем прежде:
– Ну, значит, этот Великий Парад был особенным. Тем важнее выяснить, почему. Ханс, разреши мне подвести итог. Ты можешь хоть завтра вернуться к своей работе в Круге Фемуса. Но я на Врата Стражника не вернусь. Пока не вернусь. Я должна продолжить исследования и взглянуть на Гаргантюа. Я не могу, потратив всю свою сознательную жизнь на изучение Строителей и прилетев сюда, просто все прекратить сейчас, когда след еще горячий. Возможно, Строителей около Гаргантюа нет…
– Я уверен, что их там нет. Их бы обнаружили, когда впервые исследовали систему Мэндела.
– Но что-то там есть. Сфера, захватившая корабль Ненды, покинула Тектон не просто так. Она куда-то отправилась. Я должна найти корабль и поспешить туда. Иначе я потеряю их след окончательно.
Сама того не замечая, она все сильнее сжимала его руку.
– Дари, ты не можешь просто взять и броситься к Гаргантюа. Только не одна. Иначе ты просто убьешь себя. Внешняя часть системы Мэндела сурова и холодна. Перед ней пасуют даже опытные исследователи. А ты, пришедшая из уютного цивилизованного мира, такого как Врата Стражника…
Ханс Ребка замолк на полуслове. Сначала он попался в ее хитроумную ловушку и получил полную порцию нейрофореза. Затем она оттащила его в пещеру за водопадом и ухаживала за ним и заботилась о нем так, как никто никогда о нем не заботился. А теперь она снова заманивает его в ловушку. Ему следует быть осторожнее и не связывать себя никакими обещаниями.
– Я не знаю, где найти корабль, – сказал он. – Просить его на Опале бесполезно: после Летнего Прилива они и так еле-еле концы с концами сводят. Но я поспрашиваю людей и посмотрю, что можно сделать.
Дари отпустила его руку, но только потому, что ее мысли перешли на другой предмет. Ее хватку прервало раздавшееся с лестницы покашливание. В помещении снова появился Джулиус Грэйвз. За ним шли Ж'мерлия и Каллик.
Грэйвз пропустил Ж'мерлию вперед.
– Давай. Говори сам… это твоя речь. – Он повернулся к Хансу Ребке. – Я говорил вам, что у них на уме какая-то проделка. И я сказал им, что такого рода вещи я не решаю, хотя свое мнение обо всем этом у меня есть.
Ж'мерлия колебался, пока не получил крепкий тычок одним из острых локотков Каллик, сопровождаемый свистящим шипением, похожим на что-то вроде: «с-с-скажи».
– Обязательно. Уважаемый капитан, – Ж'мерлия собрался склониться перед Ребкой, но его остановило угрожающее рычание Грэйвза, – уважаемые человеки! Хайменоптка Каллик и я оказались перед очень серьезной проблемой. Мы просим вашей помощи, хотя ничем ее не заслужили. Мы бы не обращались к вам, если бы видели какую-то возможность сделать все, не прося вас помочь. Мы уже были для вас обузой. По правде говоря, нашими глупыми действиями на планете Тектон мы поставили под угрозу жизни всех…
На этот раз он заработал от Грэйвза и рычание, и толчок в бок.