Летный риск
Шрифт:
Я несколько распространился и не подошел еще к главному вопросу, что же переживает летчик, когда над его жизнью нависла непосредственная угроза?
Вопрос далеко не из простых и у разных людей, наверное, бывают и разные переживания. С полной достоверностью я могу судить лишь о самом себе, о своих переживаниях, которые отложились в памяти, и которые может быть не являются эталоном для других. Нужна, конечно, и в этом случае откровенность и, как говорят, еще свежая память.
Попав в сложную ситуацию и почувствовав угрозу, я внешне всегда оставался спокойным, об этом не раз говорили мои товарищи. Все существо бурно
Большое значение играют аналогичные случаи, если они имели место ранее, а также и уже ранее обдуманный и готовый для действия вариант, за который можно ухватиться. Предусмотрительность и предвидение являются драгоценными качествами летчика-испытателя. Эти качества – результат глубокого знания дела и опыта. Если случилось и произошло именно то, что и предполагалось, допускалось, то выход может быть наилучшим и наибыстрейшим. А спасительными могут быть не только секунды, но и доли секунды.
Когда же миновала непосредственная опасность, наступал медленный и постепенный момент спада напряжения. И уже полное успокоение и, я бы сказал, какое-то обновление и ликование наступает лишь на земле, когда ты оставил уже самолет.
Следует указать и на то, что после такого случая наступает на несколько дней, какой-то обостренный период повышенного ощущения своего жизнесушествования, окружающей действительности.
Может быть не к месту задан и такой наивный вопрос, — "А как ты сильно испугался?"
— Я, пожалуй, и не смог бы ответить точно на такой вопрос, так как действительно не знаю, не заметил, не успел подумать над тем – испугался я или нет и сильно или не сильно испугался. Испуг, как естественное явление, наверное, существует, но совсем не о том думает летчик в аварийной ситуации. Образно говоря, он мечется как тигр, только что посаженный в клетку. Летчик героически борется за новый самолет, за жизнь людей и за свою собственную жизнь, которую он совсем не склонен выдвигать на первое место, и совсем не похоже, при этом, и не заметно, что он испугался.
Говорят, что бывает и по-другому, что в минуты опасности, на человека нападает страшная апатия и безразличие. Он как бы окаменел и не может ни мыслить, ни действовать.
Говорят так-же, что бывают случаи панических, бессмысленных и беспорядочных действий в минуты опасности.
Но то все, только говорят. Я лично не могу подтвердить ни одного подобного случая.
Ну, а что же далее после очередного и серьезного случая? А далее, постепенное успокоение и в общем-то вроде ничего особенного и не было. Урок на будущее, и даже более того самоудовлетворение и самоуважение за то, что удалось, и ты оказался способным на успешный выход из такого критического положения. Вот, что далее!
Я хочу отступить несколько в сторону и уделить внимание вопросу оплаты за летные испытания, который почему-то стал приобретать некоторый деликатный смысл. Плата за летные испытания является равной за равный труд, и на этот счет не может быть иного мнения. А раз труд был очень высоким и сложным, то и плата должно быть соответственно высокой.
Мы
Можно с полным основанием утверждать, что летчик-испытатель является, в определенном смысле, незаурядным человеком.
Его труд – "одна из наиболее сложных форм деятельности человека, требующая очень большого участия в нем мышления, воли и внимания". Для такого труда нужны определенные физиологические совершенства и, может быть, даже талант. Большая доля риска, если не постоянный и беспрерывный риск и опасность, на которые необходимо сознательно идти.
Летчики-испытатели прекрасно все это знают и поэтому справедливо считают, что высокая оплата их труда вполне заслуженна и законна во всех отношениях, в том числе и в моральном отношении. Плата для них не является целью труда, а является следствием труда.
Кроме того, и прежде всего летчики-испытатели свою работу расценивают как служение народу, как работу высоко патриотическую, преданную Родине, науке и прогрессу.
ОШИБКА ПИЛОТА
Из книги Р. и Л. Харст "Ошибка пилота: человеческий фактор".
Изд. "Транспорт", 1986 год
"Очень часто приписывание причины авиационного происшествия, ошибке пилота – явное упрощение проблемы. Причиной многих происшествий является целая серия событий, а не какое-то одно. В связи с этим может возникнуть ситуация, при которой пилот просто не в состоянии справиться с задачей, сложность которой превышает все разумные возможности пилота. В Других обстоятельствах, когда пилот явно совершает ошибку, необходимо задаться вопросом о том, что явилось ее причиной: может быть тому виной неправильная или не должным образом предоставленная информация”.
Сенатор США, летчик Гордон Хемфри
"Моя любовь – не звезда Московского аэрошоу. Она прячется в тени зданий сотен российских аэропортов. Ее зовут Аннушка. Да, Аннушка, Антонов-2. Если бы я мог полетать только на каком-то одном русском самолете, я бы выбрал Ан-2. Это самолет настоящего мужчины. Полет на этом большом биплане над плоскими и закругленными вершинами холмов, на высоте не более 100 метров, был бы замечательным. Полет вдоль течения рек, под мостами, вокруг деревень, сигналя крыльями детям, наблюдая за скачкой лошадей… И Аннушке, и мне было бы очень приятно. Так же, как Чкалову в его юные годы. Как Линдбергу в его юности".
КАТАСТРОФА САМОЛЕТА Ан-2 НА БЕРЕГУ РЕКИ ПРИПЯТЬ
Ю. М. Киржнер
В Иванковском районе Киевской области на берегу реки Припять произошла катастрофа самолета Ан-2, который развалился в воздухе. Погибло шесть летчиков 92-го авиаотряда ГВФ, который в то время размещался на заводском аэродроме в Святошине.
По заданию, это был тренировочный полет. Сменяя друг друга на командирском кресле, летчики выполняли имитации захода на посадку и ухода на второй круг с выпущенными в посадочное положение закрылками.