Лето Эпох
Шрифт:
Пещера оказалась с секретом. В её глубине, замаскированный снаружи оказался проход, перекрытый массивной тяжелой дверью-плитой, в другую, просторную, светлую и обустроенную. Шкафы, шкафчики, скамейки, столы и кровати в два яруса вдоль стен. Посредине разместился тот самый, или похожий на него, куб медицинского бокса. Что уже видели ребята в прошлое свое посещение. Вокруг суетился всё тот же доктор в грязном изгвазданном белом халате.
Женщина сидела рядом с кроватью дочери и временами проводила ладошкой по её щеке. Она
– Госпожа Мадара - негромко окликнул её подошедший мужчина, отвлекая её от своих мыслей.
Женщина поднялась и еще раз бросив взгляд на спящую Вету-Наташу прошла к столу, стоящему неподалёку, увлекая за собой мужчину.
– У нас восемь убитых и шестнадцать раненых, трое тяжело, но доктор сказал, что жить будут - проговорил он сквозь зубы - это стоило того? Четверо, не пойми кто...
– Девочка, моя дочь - грубо оборвала она его - остальные модификанты. И здесь у нас все добровольцы, они знали - она кивнула в сторону покрытых простынями тел - на что и за что шли на смерть. Или ты не согласен?
– Извините госпожа Мадара, я не знал - стушевался тот.
– Свободен...
На этом разговоре и отрыл глаза Семёнов, пошевелил руками и ногами, вроде всё цело, и состояние как будто ничего, только вот опять есть хочется. Сел. Нашарил снятые с него туфли и обулся, поморщившись от запаха собственных ног. Затем огляделся, отметив, что ребята рядом и спят. Облегченно выдохнул.
– Проснулся?
Семенов и не заметил, как к нему подошла всё та же женщина.
Он поднял на неё глаза.
Она подтащила к кровати колченогий табурет и присела рядом.
– Рассказывай...
– О чем?
– в тон ей ответил Семёнов старший. Он не привык к такому обращению и потому принял её тон с вызовом - и почему ты? Я не помню, что бы мы были друзьями. Это во первых, а во вторых я вас на полтора века старше. За наше спасение, конечно, спасибо. Но вы спасали в первую очередь свою дочь, а не нас.
В глазах женщины промелькнули искорки удивления.
– Согласна - ответила она - простите, я немного устала. Как вас зовут?
– Алексей Алексеевич.
– Откуда вы? Нет не так, из какого вы времени? Я знаю, что вы модификанты. Мои люди видели ваши художества в городе.
– Из тысяча девятьсот семьдесят пятого.
– И Наташа была там?
– Ну-у - протянул он - в общем-то, это по её просьбе мы здесь. Она хотела вас забрать с собой в тихий, добрый двадцатый век.
– Она модификант?
– Да, теперь да... А вы как-то не особо тепло относитесь к таким как мы? И слово это ваше... Да у нас есть кое какие способности, но это дар природы и не более того, но и не менее.
– Не знаю - задумчиво проговорила женщина - я еще не поняла, как к вам относится.
– Извините меня госпожа Мадара, так, кажется, вас называют люди - Семёнов обвел глазами снующих туда-сюда людей - за мою резкость, но мы и не нуждаемся в вашем особом отношении. Как только ребята проснуться мы уйдём.
– А Наташа?
– вдруг испугалась женщина.
– А это уже ей решать, как вы недавно говорили? Здесь у нас все добровольцы? Так вот, Вета девочка взрослая и, я думаю, сама сможет за себя всё решить.
Женщина кивнула и поднялась. Подхватила табурет и медленно побрела к кровати дочери.
Ту начали просыпаться и парни. Вовка скинув ноги, так же как и Семёнов стал обуваться, за ним и Сашка, а вскоре открыла глаза и девушка.
Первое, что она увидела, это печальные и уставшие глаза матери.
– Мама - прошептала она и потянулась своей ладошкой к её лицу.
Та схватила ладонь дочери и прижала к своей щеке.
– Веточка, ну как же так?
– Что, мама?
– удивленно переспросила Вета.
– Ты, моя дочь, модификант...
Голос её дрожал.
– Как такое могло случиться? И почему ты беременна. Диагност показал. И отец твоего ребенка вон тот долговязый...
– Мама, да я модификант, фу какое слово... Раньше как-то не замечала в нём ущербности, что ли. А теперь... И насчет Саши... Я просто его люблю...
– А он?
– Говорит, что больше жизни - девушка улыбнулась - мам, давай уедим отсюда, из этого дурдома, от войны и чипов, от империй и исходов...
– Нет Вета, слишком много тут уже пролито крови, чтобы вот так всё взять и бросить. А ты... Я тебя не держу... Но хоть изредка подавай весточку, что ты жива, как растут внуки...
– Да мама, я знала, что ты это скажешь, но хотела услышать это от тебя и, чтобы глаза в глаза. А где отец?
– Он остался там, на поле, где мы вас отбили. Прикрывает. Но у него всё хорошо, возвращается. Недавно выходил на связь. А этот Алексей Алексеевич, он кто?
Вета снова улыбнулась - это мама и есть тот самый Семёнов из легенд. Отличный дядька.
– Не может быть???
– Может мама, может - рассмеялась девушка.
– Слушай доча, пока нас никто не слышит - она склонилась над постелью - а как ты живёшь с этой своей моди... Со своим этим даром - поправилась она - и что ты можешь?
– Мам я многое могу, например, исчезнуть и появиться в другом месте или вообще не появляться долгое время. Могу смотреть и слушать через толстую стену, могу разговаривать с животными и даже видеть их глазами, могу им приказывать. Только мне их жалко, они такие хорошие и никогда не причинят людям зла, если те им не причиняют. А еще я очень сильная, могу тебя поднять одной рукой. А еще я хочу есть... У тебя тут ничего нет? Ребята тоже голодные, вон как глазами стреляют.
Через две минуты у каждого в руках оказалось сразу по два брикета сухого пайка и по фляжке легкого вина.