Лето коронации
Шрифт:
– Происходит что-то удивительное, бабуля, – призналась Берил. – Все ведут себя как-то странно. И мама, и тетя Керри стали в последнее время очень нервными. Может быть, они приболели гриппом?
Лия пожевала губами и поморщилась, словно съела что-то кислое. Она и сама чуяла, что вокруг творится неладное. И дело было не только в исчезновении Мэтью. Лия почесала Бутса за ухом и сказала:
– Никакого гриппа у них нет, моя куколка. Впрочем, его вполне могли к нам завезти переселенцы из Вест-Индии. В газете пишут, что вчера утром с Ямайки прибыла большая партия иммигрантов. И хотя день был
Берил встала, собираясь уходить, и поправила прическу.
– Вполне возможно, что после жары на Ямайке климат Англии им показался суровым, бабуля, – предположила она, глядя на фотографию переселенцев в газете, лежащей на кровати. – Не понимаю, зачем они сюда так стремятся! Жили бы на своих теплых островах, грелись бы на солнышке и круглый год купались в море. Так нет же, едут в Лондон, поселяются в Льюишеме и Дептфорде, а потом болеют гриппом.
– Ничего, они быстро освоятся на новом месте. Евреи, к примеру, повсюду приживаются и чувствуют себя как дома, – глубокомысленно промолвила Лия. – Правительство Англии приветствует приток рабочей силы. Лондону требуются кондукторы и водители автобусов, медсестры и сиделки в больницах. Эммерсонам повезло: теперь, когда на улицах темнокожие перестали быть редкостью, на Леона и его детей не будут глазеть и указывать пальцем.
Берил улыбнулась, радуясь за Леона. Сам он ни разу не пожаловался на расовую дискриминацию, но она слышала, что несколько раз он попадал в неприятные ситуации из-за своего цвета кожи. Однажды его отказались обслуживать в пабе, куда он зашел вместе с Дэнни перекусить, а в другой раз их с Билли чуть было не покалечили хулиганы на футбольном матче.
– Я непременно расскажу Леону об этой статье в газете, – пообещала она, охваченная наивным оптимизмом. – Он очень переживает из-за Мэтью. Мама говорит, что за минувшие две недели он постарел на десять лет. Может, новость об иммигрантах поднимет ему настроение.
Если бы Леон узнал, что о нем думает Мейвис, он бы с ней не согласился. Он не чувствовал себя постаревшим на десять лет. Ему казалось, что он стал старше лет на двадцать. А после разочарования, пережитого, когда Мэтью не появился на заброшенном баркасе, Леон стал мрачнее тучи. Раньше еще можно было допустить, что мальчика похитили, но теперь, когда выяснилось, что он некоторое время прятался на «Дикой рябине», эта версия отпала: про лодку никто, кроме Мэтью, не знал. Он пришел туда сам. А потом исчез.
Полицейские задавали массу каверзных вопросов. Чувствовалось, что они Леона подозревают. Возможно, они даже допускали, что он убил своего приемного сына, заманив его под невинным предлогом в этот тихий уголок, а потом кинул труп в Темзу. Слава Богу, у Леона имелось алиби. Да и трупа не обнаружили. Так или иначе, обвинение в столь ужасном преступлении Эммерсону не предъявили. Но даже мысль о том, что его подозревали, нагоняла на Леона тоску. Он любил детей, а в Мэтью души не чаял.
Кейт была беременна Мэтью во время войны. Эммерсон в ту пору снимал у нее комнату, находясь в отпуске после ранения. Уже тогда он влюбился в нее. Схватки начались у Кейт внезапно, после бомбежки. Ни доктора, ни акушера поблизости не оказалось.
И вот теперь мальчик пропал, а полицейские все чаще употребляли такие ужасные слова, как «юношеское сума– сбродство» и «утопленник». Леон не верил, что сын мог утопиться, не верила в это и Кейт. Неизвестность сводила их с ума. Поэтому упоминание Берил об иммигрантах из Вест-Индии не могло поднять ему настроение, как бы ей того ни хотелось.
Впрочем, вспомнив о сообщении Берил несколько позже, Леон решил, что появление темнокожих переселенцев улучшит ситуацию. Людям, обремененным расовыми предрассудками, придется смириться с тем, что смуглые лица мелькают в толпе все чаще, и умерить свой пыл. То, что еще недавно казалось удивительным и из ряда вон выходящим, станет привычным, обыденным явлением. Даже Дебора Харви в последнее время стала заметно терпимее к метисам и неграм, правда, не столько под влиянием прессы, сколько благодаря Луке.
Леон поднял весла «Дикой рябины», чтобы перевести дух и спокойно восстановить в памяти недавние события. Лука проявил похвальное рвение и недюжинную смекалку, случайно встретившись с Деборой у Нелли Миллер в тот злополучный день. Мальчик не только не обозвал ее старой ведьмой, но сбегал в гараж, чтобы выяснить, что там стряслось. В это время Кейт пригласила гостью к себе. Обе женщины находились в столь блаженном предчувствии скорой встречи с Мэтью, что никаких трений и недоразумений между ними не возникло.
Вернувшийся вскоре Лука сообщил, что с Адамсом случился сердечный приступ и его забрала в больницу машина «скорой помощи». Находчивый мальчик вызвался уговорить Малкома Льюиса, главу приходских бойскаутов, заменить заболевшего водителя и отвезти Дебору на «бентли» домой. Свое предложение Лука мотивировал двумя причинами. Во-первых, как справедливо заметил он, водить автомобиль на площади Магнолий умели только двое – Билли и Джек. Позволить Билли управлять дорогим лимузином было рискованно, а Джек слишком дорожил своим временем, чтобы тратить его на совершенно незнакомого ему человека.
– А во-вторых, – хитро сверкая карими глазенками, добавил Лука, млея от предвкушения прогулки на шикарном авто, – если с вами поеду и я, Малкому Льюису будет веселее возвращаться домой на автобусе.
Позже, к сожалению, охватившая всех эйфория прошла. К тому времени, когда Малком Льюис отвез Дебору Харви в Кенсингтон, домой вернулся и Леон. Один, без Мэтью. Однако Дебора Харви проявила неожиданную сентиментальность, разрыдавшись в доме Нелли, и поэтому больше не производила на Луку впечатления злой ведьмы. Сам он объяснял это так:
– Она потеряла самообладание на радостях, когда подумала, что Мэтью скоро вернется домой. Мне кажется, она любит Мэтью, как и все мы, только раньше стеснялась проявлять свои чувства открыто.
С тех пор между Деборой Харви и Лукой возникла взаимная привязанность. Этому способствовало и то, что он не только доехал с ней до Кенсингтона, но и помог ей подняться в квартиру ее племянницы. Измученной физически и эмоционально Деборе было не под силу одолеть ступеньки лестницы и войти в кабину старомодного лифта.