ЛЕТО – ЛЕТО и другие времена года
Шрифт:
Я думаю, что когда Путин говорил про задержанных на территории Украины десантниках, говорил, что они заблудились, на самом деле так не думал. Я думаю, он думал иначе.
Я думаю, что на юго-востоке по-настоящему, действительно, есть повстанцы и ополченцы, точнее я думаю, что они там тоже есть, кроме солдат удачи и наших военных. Я этого точно не знаю, но так думаю. Думаю, наших военных там много, а если понадобится, станет ещё больше. Думаю, что это неправильно и незаконно. Но наш министр иностранных дел и президент говорят, что их там нет. И я почему-то думаю, что они говорят неправду. Думаю, что это ужасно.
Думаю, что на Донбассе и Луганщине творятся настоящие
Думаю, люди в тех городах, где нет сейчас повстанцев, банд или украинских военных, молятся, чтобы война миновала их и чтобы всё шло как было.
Думаю, что жители Мариуполя уже не надеются, но всё же молятся, чтобы их город не был взят и чтобы в него не пришли бои. Я так думаю.
Я думаю, что украинские войска и добровольческие батальоны стреляли и стреляют по жилым кварталам. Бомбят города с самолётов, забрасывают минами, обстреливают ракетами и повинны в гибели многих мирных людей. Стреляют и стреляли плохо, но много. Я думаю, что многим стрелявшим всё равно, будут там убитые или нет. Война имеет такое свойство, она притупляет многие чувства, обостряя только некоторые. Украинские и европейские СМИ утверждают, что регулярные украинские войска не обстреливали города, не бомбили, а я думаю, что бомбили и обстреливали.
Думаю, что многие добровольческие батальоны сражаются люто и смело, жестоко сражаются. Сражаются за Украину. Но жестокость в гражданской войне – это преступление. А я думаю, что всё, что происходит, – это гражданская война и никакая другая.
Думаю, что Стрелков и прочие, вроде полевого командира с позывным «Моторола», – военные преступники. Но и все бойцы и командиры батальонов «Айдар» и «Азов» – тоже военные преступники. Все, кто там воюет добровольно, все преступники. И те, кто сражается идейно, и те, кто приехал пострелять за деньги или за адреналин. Те, кто туда пошёл по приказу, скорее невинные жертвы, если только не проявляли особого рвения и усердия.
Однако к «Мотороле» я испытываю большую симпатию, чем к батальону «Айдар». Ругаю себя за это, считаю это неправильным. Но пока так. Почему? Да, видимо, потому, что та идея, которая лежит в основе причин, которые создали этот батальон и собрали в него людей, мне отвратительна. Национализм в любом виде и проявлении, как я думаю, не имеет оправдания.
Я правда не понимаю, как столь много людей в Украине реально могут надеяться на военную победу на юго-востоке. Хотеть они её могут, это вполне понятно, но как они могут в неё верить? Не могу этого понять! О чём они думали и думают? Они что, думают, что возьмут Донецк и Луганск – и всё? И будут налаживать мирную жизнь как ни в чём не бывало?
Неужели ещё не понятно, что прежней Украины с Донбассом и Луганщиной уже не будет? Её уже нет. О той Украине можно вспоминать, как об СССР, то есть как о чём-то любимом или ненавистном, но безвозвратно ушедшем.
Я понимаю, что Украина не переживала Чечни и чеченских кампаний, Украина не знает горя и унижения поражения от, казалось бы, маленького региона. Украина
Украина была в восторге от Чечни, героизировала чеченских головорезов и сама ехала туда пострелять москалей. Теперь те же самые чеченцы… Не другие, а те же самые воюют на Донбассе, стреляют украинцев. Я думаю, теперь Украина в известной степени исполняет роль России того времени. Но пока ещё идёт первая фаза – жажда победы… Я думаю, что скоро это пройдёт. Просто надо вспомнить, что Грозный штурмовали не один раз. Брали Грозный. И что?
Я думаю, что всё в Украине кончится гораздо хуже, чем тогда для России с Чечнёй. Я почему-то думаю, что третьего Майдана не будет, хотя о нём много разговоров. Майдан себя исчерпал как инструмент народного волеизъявления. С нынешней властью никто так церемониться не будет, чтобы два с половиной месяца стоять в холода на Майдане. Я думаю, что нынешняя украинская власть будет сметена своими же измотанными, обманутыми и отчаявшимися войсками. Я в этом не уверен, я это не предрекаю, я так думаю.
А мы? Мы будем получать всё новые и большие санкции, будем роптать, но терпеть, будем гордиться своей сильной и гордой позицией. Думаю, будет плохо и долго. Будет хуже, чем многие думают. Многим.
Кто-то не возьмёт кредит и не купит вожделенное жильё. Кто-то разорится, кто-то решит повременить с рождением ребёнка, кто-то не женится, не выйдет замуж. Кому-то станет совсем невыносимо жить в России, чьим-то планам не суждено состояться, рухнут карьеры, судьбы…
Но при этом, я думаю, санкции не повредят тому, на кого они направлены. Путин, думается мне, сейчас очень интересно живёт. Вижу, что ему интересно и азартно. Он же у нас боец. Он с лихостью проверяет на прочность и мировое сообщество, и нас. И думаю, что он при этом решает какие-то свои, сугубо личные задачи.
Решение с продовольственным эмбарго, я думаю, был сильный ход. Во-первых, это чувствительно для Европы, я сам это видел, находясь в Греции. Видел растерянность и отчаяние людей, которые вырастили фрукты и вдруг поняли, что работали зря. Думаю, что эмбарго чувствительно не только для греков. Во-вторых, ход сильный потому, что Путин понимал, что русские люди с пустыми кастрюльками на демонстрацию не выйдут, в кастрюльки стучать не будут, не поднимут кипиш из-за еды. Постесняются, что ли… Потерпят… Ведь потерпим же? Потерпим! Даже несмотря на то, что решение принял он, а терпеть придётся нам. Но, думаю, справимся.
Позавчера поехали и закупили впрок много консервированного французского зелёного горошка и кукурузы. Не особенных каких-то, а самых обычных, «Бондюэль». Эти консервы ещё пока есть. Но скоро, сказали, их не будет. Просто дети привыкли к ним сызмальства. Мы не брали впрок креветок, кальмаров и мидий, пресловутого французского сыра. Зелёный горошек и кукуруза… Было противно закупаться впрок. Унизительно. Вспомнились давно прошедшие годы и, казалось бы, забытые навсегда ощущения.
Рыба на рынке в Калининграде сильно подорожала. Не на семь процентов, как сказано в новостях, а почти вдвое. Норвежской лосось стоил в среднем 350 рублей, а теперь тот же лосось, только продавцы утверждают, что не норвежский, а из каких-то дальних морей, стоит на рынке 600, а в магазинах 700. Хотя лосось тот же. У Калининграда, конечно, особое географическое положение, но, думаю, в целом по стране как-то так же всё.