Лето любви. Тайные свидания
Шрифт:
– Когда я вчера заявил, что женюсь лишь на одаренной девушке, я все же надеялся, что родители воспримут это куда терпимее, – Нэйтан нахмурился. – Но, боюсь, каждый из нас так и остался при своем мнении. О какой вообще женитьбе может идти речь? Я только вступил в полные права управления графством! И пусть эта поездка в Вайдерхофф на лето стала вынужденным перерывом, все равно со стороны родителей глупо тут же пытаться меня женить хоть на ком-нибудь.
– Глупо?.. Ох, я бы высказалась куда покрепче, но наверняка кто-то из слуг сейчас подслушивает, донесет твоей маменьке, а та опять примется охать, что я на грани маразма… И все же, мальчик мой, в этом безумии с женитьбой есть свое рациональное зерно… Что? – засмеялась. – Не смотри на меня так! Я все еще в своем уме, даже не сомневайся. Но все же вся эта суета на пустом месте вынуждает меня обсудить с тобой кое-что крайне важное.
– И что же? – Нэйтан внимательно смотрел на леди Ифильду.
Она остановилась на ступеньке. Ответила без тени прежней иронии:
– Проклятье рода Дагрей.
Леди Ифильда наотрез отказывалась продолжать разговор, пока служанка не принесла в гостиную пожилой леди травяной чай и целое блюдо пирожных. Но даже это вызвало лишь ворчание старушки:
– Нет, ну кто додумался делать пирожные из овощей? Это такая извращенная месть твоей матушки: наказать поварам, чтобы готовили мне вот этот кошмар из моркови и прочей полезной гадости?
– Она всего лишь заботится о вашем здоровье, – с улыбкой возразил Нэйтан.
– Так пусть начнет с заботы о моих нервах! – буркнула его бабушка, демонстративно отодвигая от себя блюдо.
Еще что-то тихо поворчав себе под нос, сказала:
– Ты, наверное, сидишь сейчас и думаешь, что я окончательно выжила из ума, и мои слова о проклятье – сродни бреду. Но мой разум куда более здравый, чем порой мне хотелось бы… Вон взять, к примеру, мою закадычную подругу Матильду, она всего-то на пару лет меня старше, а ей уже мерещится, что за ней толпами ходят принцы с пылкими признаниями в запоздалой любви. Мне, может, тоже так хочется! Но нет, приходится и дальше вкушать реальность с ее бессердечными морковными пирожными… Так о чем это я?
– О проклятье, – напомнил Нэйт. – Если таковое и вправду существует, то почему отец ни разу не говорил мне об этом?
– Потому что оно его давно уже не волнует… Это тебе деда своего надо было бы послушать, но увы, Бетольд если сейчас что и скажет, то все равно с того света мы ничего не услышим. Радуется сейчас там, наверное, – снова хихикнула, – может говорить, что угодно, а я даже и возразить ему не могу… Мы, знаешь ли, с ним при его жизни всегда спорили так, что любой со стороны бы возомнил, будто мы на дух друг друга не переносим. И, признаться, так оно одно время и было.
Понизив голос до шепота, она заговорщически продолжила:
– Твой не в меру сумасшедший дед, между прочим, жизни мне не давал с первого дня знакомства своей любовью. Мыслимо ли, он двенадцать раз делал мне предложение, и двенадцать раз я ему отказывала! И с каждым разом делала это все менее вежливо, лишь бы только он, наконец, отстал. В итоге Бетольд не придумал ничего умнее, кроме как выкрасть меня прямо из-под венца, из-за чего мне грозили позор и бесчестье. И тогда уже выбора не оставалось, пришлось стать его женой… Признаться, сделала я это не без удовольствия, предвкушая, что теперь всю жизнь буду на нем отыгрываться за свое испорченное будущее. Но вся ирония судьбы в том, что мы прожили душа в душу… – улыбнулась тепло, взгляд мечтательно затуманился. – И даже на смертном одре последними словами твоего деда были не сожаления о былых ошибках, а обещание терпеливо ждать меня по ту сторону посмертия, в ином, лучшем мире… Вот видишь! Даже после смерти оставить меня в покое не пожелал!
– Я не знал ничего этого, – Нэйтан нахмурился. – Всегда считал, что все у вас было чинно-благородно.
– Увы, мальчик мой, далеко не всегда все идеально, когда дело касается двоих людей… Но я рассказала это тебе не просто так. Уже после нашей вынужденной свадьбы во время очередной ссоры Бетольд признался мне, что все равно никогда от меня не отступится. Ты же знаешь, великая магия не дается просто так, за все нужно платить. И когда-то получившие силу древние рода, с тех пор именуемые Даг, вместе с нею получили каждый и свое проклятье… У всех разное. Но проклятье конкретно вашего рода Дагрей передается исключительно по мужской линии, только мужчины подвержены ему.
– И в чем же его суть? – ни на миг не сомневался в словах леди Ифильды. При всем легкомыслии и склонности к иронии бабушка никогда бы не стала шутить на подобные темы.
– Суть в том, что вам дозволено по-настоящему полюбить лишь единожды. Один раз за всю жизнь, понимаешь? И если упустишь свою любовь, другой такой не будет… Твой отец, наоборот, считал, что это не проклятье, а настоящий дар. Ведь столь сильное чувство мало кому вообще дано испытать. Но Аргусу и повезло. Когда он полюбил Мильву, никаких препятствий на пути друг к другу у них и не было. Очень надеюсь, что у тебя будет так же.
Нэйтан снисходительно улыбнулся.
– Бабушка, при всем моем уважении к вам, но я не верю в подобное. Это вам лучше Клотти рассказать, сестра и так зачитывается рыцарскими романами, и подобные высказывания про любовь на всю жизнь воспримет с восторгом.
– Ты зря иронизируешь, мальчик мой, – леди Ифильда даже нахмурилась. – Как бы твое скептическое отношение к этому не сыграло в итоге с тобой злую шутку. Веришь ты в то или нет, но ты способен полюбить лишь раз в жизни. Чувством столь сильным, что может толкнуть на любые безумия. И пусть ты – мой любимый внук и я желаю тебе только добра, но тут мне даже не тебя жалко. Мне жаль ту несчастную, которая может стать жертвой твоей столь сильной страсти… Потому запомни мои слова, Нэйтан, если ты вдруг встретишь свою единственную, ни в коем случае не натвори ошибок.
Нэйтан все же не стал спорить, хотя сама эта тема вызывала в нем лишь скептическую усмешку.
– Могу вас заверить, если вдруг такая девушка мне встретится, я сделаю все, чтобы все было идеально. Да и какие могут быть преграды или проблемы? Как бы меня порой это ни раздражало, но я считаюсь самым завидным холостяком в столичных землях. Любая девушка почтет за счастье, если я вдруг обращу на нее свое внимание.
– Мне почему-то кажется, что абы какую ты и не полюбишь, – хитро улыбнулась старушка, – твоя избранница обязательно будет для тебя особенной. И еще кое-что, Нэйтан. Ты сразу почувствуешь, что это она, едва ее встретишь. Так что уж не оплошай.
– Вы сомневаетесь, что я в состоянии очаровать какую угодно? – скептически смотрел на бабушку Нэйт.
– Я не сомневаюсь в том, что чье-то самомнение может однажды сыграть с его владельцем злую шутку. И я готова спорить на что угодно, что ты кучу дров наломаешь на пути к своему счастью.
Нэйт тут же протянул бабушке руку.
– Что? – в первый миг не поняла леди Ифильда.
– Вы же хотели спорить, так спорим, – с улыбкой предложил он.
Она мигом его руку пожала. Заявила: