Лето любви
Шрифт:
«Мне необходимо увидеться с Фредерикой», – сказал он себе. Сегодня утром он проснулся с этой единственной мыслью, с этой единственной задачей в голове. И ничто не могло заставить его передумать.
В большой кухне с выложенным плиткой полом царила приятная прохлада. Донна предложила ему чаю со льдом и проводила в библиотеку, где в большом кожаном кресле дремал какой-то мужчина.
– Джеймс! – окликнула мужа Донна.
Мужчина открыл глаза и приветливо посмотрел на Лоркана. Миссис Делакруа представила мужу Лоркана Грина как учителя Фредерики. Лоркан постарался скрыть улыбку, услышав эти слова. До сих
Донна, за которой покорно следовал муж, начала экскурсию по комнатам, заполненным картинами самых разных жанров и стилей. Часа через полтора они вернулись в кухню.
– Это было просто… невероятно, – сказал Лоркан. Никогда еще ему не доводилось видеть такое количество хороших и плохих картин одновременно.
– Странно, что Фредерика не предупредила нас о вашем визите, – сказал Джеймс Делакруа, беря еще один кусок фруктового торта, пока жена отвернулась.
– Я просто проезжал мимо, возвращаясь с одного аукциона, – солгал Лоркан. – А так как я недавно познакомился с Фредерикой и предложил купить некоторые из ее работ….
Донна бросила на Лоркана изумленный взгляд. Джеймс удивленно застыл с куском торта в руке.
– Вы хотите купить работу Фредерики? – переспросил он, не поверив своим ушам.
– Конечно, – подтвердил Лоркан, стараясь говорить искренне. – Разве она вам не сказала?
Джеймс бросил на жену взгляд, означавший «помоги мне», на который Донна ответила неуверенным смехом.
– Наверное, она хотела нас удивить. Она очень… э… очень любит делать сюрпризы. Правда, Джеймс?
Джеймс закашлялся и отвел глаза.. Он был уверен, что Фредерика таким образом хотела наказать его за попытку втянуть ее в аферу с подделкой картины.
– Она пошла прогуляться к реке, – поспешно сказала Донна. – День такой славный… – с намеком произнесла она.
И Лоркан понял намек.
– Хм. Думаю, мне было бы неплохо размяться. Донна проводила его к тропинке, ведущей к реке и запруде, где находилась мельница. Она смотрела вслед Лоркану, и в глазах ее светился восторг. Наконец-то в роду Делакруа появился настоящий художник! Потом ее мысли приняли другое направление. В одном женском журнале она недавно прочитала, что Лоркан Грин – один из самых завидных женихов в Англии.
Фредерика стояла на отмели, на этом же месте мог стоять со своим мольбертом и Форбс-Райт, задумывая «Старую мельницу и лебедей». Конечно, старую мельницу с тех пор не один раз перестраивали, но основа строения сохранилась. Ивы, изображенные на картине Форбс-Райта, теперь разрослись, а лебедей на запруде перед мельницей не было – сейчас они высиживали птенцов. И все-таки это была та самая натура, которую…
– У тебя нос обгорит.
Фредерика испуганно вскрикнула и резко обернулась, не веря своим глазам. Лоркан Грин, в легких серых брюках и расстегнутой до пояса рубашке, сгоял у нее за спиной. Теплый ветерок раздувал его рубашку, открывая едва тронутые загаром грудь и плечи.
– Тебе нужен козырек от солнца, – посоветовал Лоркан. – Люди с такой светлой кожей, как у нас, легко могут обгореть на солнце. Давай поищем тень.
Он протянул Фредерике руку, помогая сойти на берег, и повел ее
На самом деле Лоркан, увидев Фредерику на отмели в легком белом летнем платье, с развевающимися длинными темными волосами, почувствовал, что это его судьба. И это чувство почти парализовало его. Казалось, все способствовало тому, чтобы лишить его разума и воли, – шум воды, ее взгляд, сначала удивленный, а потом засиявший от радости. Даже само это место представлялось волшебным – полностью скрытое от людских глаз стеной и ветвями огромного дерева.
Лоркан отбросил листик, он понимал, что принимает сейчас очень важное решение. Фредерика проследила взглядом за тем, как ветерок уносит маленький листик, а потом посмотрела на Лоркана. Он протянул к ней руки. Фредерика потянулась к нему, в его объятия, и вот она уже лежит у Лоркана на коленях, обнимая его за шею. Лоркан наклонил голову, и их губы встретились. Сначала он словно колебался, сдерживал себя. Как будто не хотел целовать ее. Потом они прильнули друг к другу.
Ее рука скользила по его затылку, по нагретым солнцем пшеничным кудрям. Она ощущала слабый лимонный, холодный запах его одеколона, тепло солнечных лучей на своих голых ногах, обжигающее прикосновение его пальцев к ее плечам и узкой спине. Его рука медленно двигалась все выше по ее боку, потом он коснулся груди. Фредерика напряглась. И отодвинулась от настойчивого поклонника. Во всяком случае, раньше она всегда так делала в подобной ситуации. Когда мужская рука касалась ее груди, она всякий раз ощущала, что он переступает границу. И допускает нежелательную вольность. Но сейчас… сейчас…
Фредерика задохнулась, почувствовав, как отвердели ее соски в его ладони. Этот майский день был слишком жарким, чтобы носить бюстгальтер, а тонкий шелк платья не мог служить преградой для его теплых сильных рук.
Лоркан поднял голову и прерывисто вздохнул. Он заглянул в доверчивые глаза девушки, такие прекрасные, бархатные.
– Это… невозможно, – низким, хрипловатым голосом произнес он. Сейчас в его голосе можно было расслышать акцент лондонского простолюдина.
Фредерика заморгала. «У него глаза такого же цвета, как на морских пейзажах Тернера», – подумала она. Не зеленовато-синие, не просто серые или карие, а сочетание всех этих цветов. Как цвет теплого, манящего моря.
– Это невозможно, – снова повторил он.
– Почему? – удивилась она.
Лоркан не знал, что ответить на это. Он был уверен, что такой ответ у него есть, но именно в этот самый момент он не мог его вспомнить. Солнечный луч, пробившись сквозь ветви каштана, превратил локон, обвившийся вокруг его запястья, в пылающие золотисто-рыжие наручники. Чтобы освободиться от этих оков, Лоркану нужно было всего лишь отодвинуться от Фредерики. Но он не в силах был это сделать, его руки и ноги как будто налились свинцом.