Лето ночи

Симмонс Дэн

Держа в руках фонарь, Корди бесстрашно приблизилась к нему, схватила за волосы и повернула раскачивающуюся голову к ним лицом.

– Господи, – простонал Дейл. Он почувствовал, что правая нога у него самопроизвольно задергалась, и прижал ее ладонью.

– Джей-Пи Конгден, – шепотом выговорил Майк. – Теперь я понимаю, почему ты не могла рассказать обо всем мировому судье.

Корди усмехнулась и отпустила волосы покойника.

– Он тут недавно, – сообщила она. – Еще вчера его не было. Подойдите-ка сюда посмотреть еще кое на что.

Мальчики

подались вперед. Харлен все еще зажимал рот, Майк не выпускал из руки оружие, а Дейл употреблял все силы на то, чтобы удержаться на подгибающихся ногах. Они выстроились вдоль желоба, как люди, бывает, выстраиваются вдоль стойки бара.

– Видите? – спросила Корди, снова ухватив за волосы голову Конгдена и поднимая ее ближе к свету. – Видите?

Рот человека был широко распахнут, будто он отчаянно кричал перед смертью. Один глаз слепо смотрел на них, другой был плотно зажмурен. Все лицо было покрыто коркой крови. Но было кое-что еще. Дейлу понадобилась всего минута, чтобы разглядеть это.

Виски бывшего мирового судьи были покрыты ранами, скальп наполовину содран. Казалось, что он попал в руки индейцев, которые собирались оскальпировать его, но потом нашли себе другое занятие.

– На плечах эти отметины тоже есть. Хотите посмотреть? Корди говорила равнодушным, но при этом озабоченным тоном, каким, по предположению Дейла, мог бы говорить отец Диггера или патологоанатом перед тем, как приступить к бальзамированию или еще чему-нибудь такому.

Дейл посмотрел. Дыры. Разрезы. Как будто кто-то раз за разом тыкал в него острым, идеально круглым лезвием. Раны не смертельные, но оттого не менее ужасные.

Майк первым понял, в чем тут дело.

– Дробовик, – бросил он двум мальчикам. – Это следы от дроби.

Теперь и Дейл все понял. Один из нападавших побежал от бивуака прямо в ту сторону, где прятался Майк. Выстрел из ружья Майка. С головы человека слетает кепка, и он падает в траву.

Мальчику снова стало плохо, и он опять подошел к окну и облокотился на пыльный подоконник, чтобы прийти в себя. Вокруг жужжали мухи… целые полчища их стремились внутрь помещения.

Корди отпустила труп.

– Интересно, это сделали его люди или кто-то еще сражается против них?

Пошли выйдем отсюда, – проговорил Майк, его голос вдруг дрогнул. – Там и поговорим.

Стараясь дышать поглубже, Дейл смотрел на темные деревья, давая глазам время адаптироваться к темноте, когда вдруг эта темнота взорвалась ослепительным светом и грохотом. Он бросился прочь от окна, упал на грубые доски пола и покатился.

Майк выхватил из рук Корди фонарь и вырубил свет, затем припал на одно колено и прицелился в окно. Харлен кинулся было бежать, споткнулся о желоб и чуть не рухнул прямо в него. Его здоровая рука угодила прямо в засохшую массу крови. Воздух зажужжал миллионом потревоженных мух.

Все помещение внезапно осветилось ярчайшими вспышками света – сначала фосфорно-белый, затем ярко-красный, зеленый, синий высветил туши и словно облил их яркой плесенью. Снаружи из-за распахнутых

Дейлом рам донесся грохот разрывов. И только Корди застыла неподвижно точно на том месте, где стояла. Она так сильно прищурила глаза, что все ее лицо сморщилось. Снаружи у двери собаки заходились в бешеном лае.

– О, черт, – выдохнул Харлен, вытирая руку о джинсы. Кровь оставляла на них широкие коричневые мазки. Снаружи донесся новый взрыв гораздо громче предыдущего. – Да это же чертов фейерверк на вечеринке у Мишель Стеффни.

Послышался общий вздох облегчения. Дейл встал на четвереньки и глянул вверх. Туши то исчезали, то снова появлялись, освещенные всполохами света, – зеленые, красные, обнаженная плоть, торчащие ребра, разверстые разрезы на шеях, синие, синие, снова красные и белые, красные, красные, красные… Дейл знал, что в эту минуту он видит что-то такое, чего никогда в жизни не сможет забыть, сколько бы он ни прожил. И сколько бы он ни прожил, будет стараться забыть.

Не произнеся ни единого слова, ребята вышли наружу. Не торопясь вставили металлическую планку на место, навесили замок и побрели в город.

Глава 32

В пятницу, пятнадцатого июля, рассвет так и не наступил. Тяжелые облака лежали низко над землей, и по мере того, как утро пришло на смену ночи, небо просто поменяло свой темно-серый цвет на более светлый оттенок. Хотя все предвещало грозу, она не начиналась. Влажная жара давила все окружающее.

К десяти часам утра все мальчишки собрались на пологом склоне газона перед домом Кевина, разглядывая в бинокль здание Старой школы и тихо переговариваясь.

– Я хотел бы убедиться во всем этом собственными глазами, – говорил Кевин. На его лице застыло недоверчивое выражение.

– Вот и ступай, – огрызнулся Джим Харлен. – Я туда не собираюсь. Не хочу смотреть, как трупов становится все больше. Если пойдешь, там вполне может оказаться и твой.

– Никто никуда не пойдет, – тихо проговорил Майк. Он не отрывал взгляда от заколоченных окон и дверей Старой школы.

– Интересно, а зачем им кровь? – поинтересовался Лоренс. Он лежал на животе и жевал, засунув в рот листик клевера.

Никто не пожелал высказывать догадку на этот вопрос.

– Зачем им кровь, это уже не важно, – заговорил Майк. – Нам известно, что эта штука внутри, замаскированная под колокол, требует жертвоприношений. Она питается болью людей и их страхом. Прочти им отрывок из той книги, что ты взял у Эшли-Монтегю, Дейл.

Харлен скептически хмыкнул:

Правильнее было бы сказать, стащил у Эшли-Монтегю. Читай, Дейл. – Майк не отводил от глаз бинокль. Дейл принялся листать страницы.

Вот. «Смерть – венец всего, – читал он, – так сказано в “Книге закона". Милосердие тождественно девяносто трем, семь один восемь тождественно Стеле шесть, шесть, шесть. Сказано в Апокалипсисе Каббалы…»

– Прочти другую страницу, – попросил Майк и опустил бинокль. Глаза у него были усталыми. – Там, где говорится про Стелу Откровения.