Лето перемен
Шрифт:
— Если бы я мог этого добиться всего лишь одной ночкой, как ты выражаешься, я бы этим гордился.
— Ты невозможен!
— Я честен. Вероника, постарайся остыть хоть на минуту и рассудить здраво. В машину мы можем сесть уже через час, еще пять часов — и рассвет мы встретим в Дартмуре, всю дорогу вы с Джеки можете спать.
— Интересно, сколько же времени ты отводил на секс со мной? Десять минут? Полчаса? Потом быстренькое изложение твоих планов, моя капитуляция — и отъезд… Так? А что, если бы мой оргазм
Теперь Джон расхохотался.
— Ты неподражаема. Но на подобный убийственный вопрос нужно отвечать честно. Так вот, я был застигнут врасплох случившимся, Вероника. Для меня это неожиданность, как и для тебя. Я собирался просто предложить тебе поехать со мной и пожить в моем доме, пока Джеки не привыкнет ко мне. А потом я к тебе прикоснулся и…
— … И не смог справиться с собой. Не неси чушь, Джон Леконсфилд! Ты взрослый мальчик, пора юношеского онанизма в женской раздевалке осталась далеко в прошлом, пора отвечать за свои действия!
— Только не в твоем случае. Глядя на тебя, я все чаще думаю о судьбе… или роке.
Серые глаза глядели на нее нежно и задумчиво, и от этого переворачивалось в груди сердце. Вероника не знала, что и думать. Неужели можно так врать? Вот так, глядя в глаза?
Всю неделю, сталкиваясь руками, они вздрагивали, как от удара током. Всю неделю в воздухе висело странное, томительное напряжение, подспудно перераставшее в какую-то сладострастную истому. Вероника это чувствовала, но вот чувствовал ли Джон? Кто она для него?
— Лучше бы я сразу легла спать! Не надо было сюда приходить!
— Но ты пришла. И откликнулась на мой призыв. Даже больше, чем откликнулась.
Вероника снова залилась краской, вспомнив волны блаженства, гуляющие по всему телу, вспомнив жадные, бесстыдные и прекрасные прикосновения этих могучих рук, так спокойно лежащих сейчас у него на коленях.
Он зажег в ее крови огонь, и Вероника Картер понятия не имела, чем его погасить. Вернее, кажется, имела. Но ни за что на это не согласилась бы!
— Извините! Прошу прощения, ежели моя распущенность порушила ваши лордские планы!
— Я не думал в тот момент ни о каких планах, синеглазая злючка! Я просто не мог остановиться, точно так же, как и ты.
— Ошибаешься! Я остановилась!
— И я до сих пор не понимаю, почему?
— Потому что опомнилась! Пришла в себя! Поняла, что на самом деле я тебе безразлична!
— Серьезно?
— Да, и нечего ухмыляться! Возможно, ты удивишься, но для меня мораль — не пустое слово, а вот ты не узнаешь ее, даже если она выскочит из кустов и даст тебе по голове!
— Выходит, я был просто не слишком сообразителен и неправильно истолковал твои сигналы. Я по глупости предположил…
— Ты меня просто поймал в момент слабости. Я устала. Вкусный ужин, много красного вина, свечи на столе… Я не люблю тебя, Джон, и, более того, мне противны мужчины, которые беззастенчиво используют женщин в своих целях, а потом выбрасывают их за ненадобностью, как… как перегоревшие лампочки!
— Лампочки?!
— Да, лампочки! Пощелкал ими, они зажглись, потом перегорели, и ты их выкинул!
— Так ты зажглась?
— Дурак несчастный! А о своем решении проблемы можешь забыть!
— Ты считаешь меня негодяем.
— Да, считаю.
— Но ведь все, что ты обо мне знаешь, рассказала тебе Марго. Может, стоило бы узнать кое-что и из первых рук?
— Я знаю только то, что ты меня пытался соблазнить.
— Да, и что из этого? Ты красива, привлекательна, с тобой хочется быть рядом, заниматься любовью… Это что, преступление — хотеть красивую женщину? Мы прожили вместе, в одном доме, целую неделю, а я ведь не каменный. И это вовсе не значит, что я бросаюсь на каждую смазливую бабенку или что я был неверным мужем.
— Но ты БЫЛ неверным мужем! Марго рассказывала.
— И ты ей поверила. А что, если усомниться в этом на секунду? Ведь ты знаешь свою сестру, знаешь ее характер. Какой она была в детстве? Никогда не врала? Не обманывала родителей? Не сваливала на тебя вину за свои проступки?
Вероника нахмурилась. Именно этим и занималась Марго всю жизнь.
— Ну… бывало.
Джон горько кивнул, сказанное его не удивило.
— А теперь скажи, какой у нее был характер? Спокойный, добрый, ровный? Вспыльчива она была или уравновешенна?
Он загнал ее в угол. Вероника вяло огрызнулась:
— Не хочу говорить. Она мертва, а о мертвых…
— … или хорошо, или ничего. Древние знали толк в людской натуре. Я уважаю твои чувства, Вероника. Ты защищаешь сестру просто потому, что она твоя сестра. Но будь честной. Ты ведь уже знаешь, что она попросту украла моего сына и скрывала его от меня. Она наврала тебе, что я мертв. Все это значит только одно: она могла наврать и насчет всего остального. Ты меня плохо знаешь, не спорю, и я вполне могу оказаться бессердечным бабником и бессовестным негодяем, но скажи мне честно — неужели я и впрямь плохой отец? Неужели я не люблю своего сына?
Вероника отвела взгляд и прошептала:
— У тебя бизнес… Ты подолгу не бывал дома.
— Но ты не знаешь наверняка. А что, если я невинен, как ангел? Вдруг пострадавшая сторона — это я? Почему ты не даешь мне возможности оправдаться, отвести от себя обвинения Марго?
— Потому что я не могу рисковать психикой Джеки! Откуда, я знаю, что ты станешь делать, если мы приедем к тебе домой! У себя в Дартмуре ты наверняка царь и бог, местный судья будет на твоей стороне, да и вообще все будут за тебя… Может, ты меня вышвырнешь из замка на второй день? Не дашь мне с Джеки видеться?