Лето в Альбаросе
Шрифт:
— Благодарю, с удовольствием.
Выпив немного аперитива, они прошли пешком пару улиц, потом свернули в темную арку. Тяжелая чугунная решетчатая дверь открылась во двор, окруженный высокими стенами, в центре которого бил маленький фонтан, освещенный бледно-зеленым прожектором. Летом здесь наверняка стоят столики для посетителей, но сегодня вечером было прохладно.
Дверь в углу двора вела вниз по укрытым ковром ступеням в большой зал ресторана, декорированного в мавританском стиле, с колоннами в виде сталактитов. Столики стояли
Она благоразумно позволила дону Рамиро самому выбирать блюда.
— Мне понравится все, что вы закажете, — сказала она.
— Отличное решение! — В этот момент его темные глаза приблизились к ней, и Каран затянула их таинственная, непроницаемая глубина. Она быстро отвела взгляд, слегка смутившись, расценив это как очередной комплимент дона Рамиро, не содержащий двойного смысла.
В дальнем конце зала на небольшой эстраде помещались несколько музыкантов, гитара, тамбурин и барабаны. Трио играло попурри из испанских танцевальных мелодий, потом перед столиками появилась пара танцоров фламенко.
Танцовщица была в красно-белом андалузском костюме, она крутилась и раскачивалась, так, что многочисленные оборки колыхались в такт ее движениям. В лице девушки Каран узнала что-то знакомое, но она никак не могла ее вспомнить, потом наконец ее осенило — это была Бенита. Музыка дошла до предельно быстрого темпа, танцоры не отставали, и наконец Бенита обессиленно упала в объятия своего партнера. Посетители зааплодировали.
— Нравятся вам наши танцы? — спросил дон Рамиро.
— Я еще мало их видела и не понимаю их смысла, но они завораживают. — Она стала говорить ему, что эта танцовщица работает в продуктовом магазине днем, а вечерами, видимо, подрабатывает танцами.
Через минуту, блуждая взглядом по ресторану, она заметила Бениту, сидящую за столиком неподалеку от оркестра, но напротив нее сидел не кто иной, как Брук Элдридж. Бенита что-то рассказывала ему весело и оживленно, а он очень внимательно слушал ее. Естественно, подумала Каран, он уже хорошо познакомился с ней за тот год, что работает в Альбаросе. Почему бы ему не прийти в ресторан поужинать и посмотреть танцы.
Каран интересовало, видел ли Брук Элдридж ее с доном Рамиро, но это было маловероятно, потому что ее учтивый кавалер выбрал столик, откуда хорошо видны танцы и весь ресторан, сами же они с Каран оставались в тени.
Каран старалась не смотреть слишком часто в сторону Брука и его собеседницы, чтобы не привлекать к себе внимания, но взгляд ее упорно возвращался к тому углу, где он сидел, хотя она пыталась сделать вид, что смотрит на музыкантов.
Каран решительно отогнала от себя мысли о Бруке, и вслушалась в слова дона Рамиро — он предлагал прогуляться по свежему воздуху, прежде чем возвращаться на виллу.
Он вел ее крутыми улочками, потом они поднялись по широким каменным ступеням куда-то наверх. Перед
— Мы сейчас находимся в самой высокой точке Альбаросы, — тихо сказал дон Рамиро. — Отсюда видно море в обе стороны и отчасти горы. Здесь недалеко есть башня, оттуда можно увидеть все окрестности вокруг.
Глядя вниз, она заметила дорогу, ведущую из города. В лунном свете был различим широкий залив с проблесками белого пляжа. Виллы отсюда не просматривались, потому что они стояли еще ниже, у самого берега, и были скрыты за деревьями и кустарником. Далеко на западе темные массивы гор усеивали крошечные мигающие огоньки.
— Я даже не знала, что отсюда все так хорошо видно, — сказала Каран.
— Там, за холмами слева, есть рыбацкая деревушка Матана. Рядом с ней земельные владения: виноградники, оливковые рощи, апельсиновые и лимонные сады и прочее. Отсюда ее не видно. Она за теми деревьями. — Дон Рамиро указал широким жестом направо. — Там у меня тоже есть наследственные владения.
— Я не знала, что у вас сельскохозяйственные интересы в этом районе. — Ей не хотелось спрашивать, чем он еще владеет в Альмерии и прилегающих землях. Увиденная часть его королевства уже произвела на нее впечатление, но Каран не понимала до конца мотивов дона Рамиро: связано ли это с ее работой или у него более личный интерес.
— Альбароса постепенно меняется, — сказал он. — Многие века люди этого края жили изолированно. Еще во времена моего отца дороги здесь не было, только узенькая тропинка вдоль побережья. А сейчас у нас большая дорога, и вскоре туристы хлынут сюда, в этот старый городок на холмах.
— Это хорошо или плохо? — спросила она.
— И то и другое, наверное.
Некоторое время он молчал. Потом сказал:
— Вы задумывались о своем положении в поместье?
— О моем положении? Что вы имеете в виду?
— Наверное, у вас в Англии не вызывает ни у кого удивления, если молодая девушка живет одна, в то время как ее ближайшим соседом является молодой человек?
Каран тихо засмеялась:
— А, вы имеете в виду всякие предрассудки. Мистер Элдридж живет далеко, с другой стороны поместья.
— Все равно, пока нет других жильцов, вы могли бы остановиться у сеньоры Молины.
Но Каран твердо стояла на своем:
— Нет. Я устроилась на работу с тем условием, что буду жить в поместье, Мне не хочется каждый день ездить из города и обратно.
— Как пожелаете. — Его тон сделался холодным.
— Кроме того, — продолжала она. — Это как раз хорошо, что мистер Элдридж там живет, лучше, чем быть совсем одной.
Уже после того, как Каран приехала домой и легла спать, послышался шум машины. Наверное, это Брук, подумала она, когда невдалеке раздались голоса, хотя, если он довез Бениту домой, он должен был оставить ее в доме матери. Ей стало немного стыдно за то, что ее так интересует личная жизнь Брука, и она заставила себя заснуть.