Летом сорок первого
Шрифт:
– Десять! – выдохнул судья и, не обращая внимания на длиннорукого, который все так же шатаясь, неуверенными шагами двинулся в свой угол, подошел к Закомолдину и, схватив его за кисть руки, поднял ее вверх. – Победил нокаутом!
Когда Сергей, мокрый от пота, усталый и счастливый, перелез через канаты ринга, Борис кинулся его обнимать.
– Здорово припечатал!
Сергея поздравляли и товарищи по команде. Анатолий Булычев, который сам готовился к выходу на ринг, издали показал ему большой палец, как бы говоря:
– Что вы лезете с поздравлениями, когда ему медицинскую помощь оказать надо! – И приказала Сергею: – Подними голову! Выше!
Татьяна вытерла кровь ватой и, смочив тампон в настойке йода, приложила к вспухшей губе.
– Не шевелись! – И добавила ласково: – Потерпи немножко.
Из спортивного зала они вышли втроем. Сергей и Борис проводили Татьяну до самого дома.
Глава восьмая
Отходили с боем. Немцы, придя в себя, открыли бешеный огонь по смельчакам. Особенно их выводил из себя тот факт, что русские шли на выручку своего дота на их, германских, танках, с немецким оружием. Этого они им простить не могли. Палили изо всех стволов и, не жалея боеприпасов, стремились смять, уничтожить дерзкую группу пограничников. А когда те с трудом и потерями все же вырвались из опасной зоны боя, немцы тут же организовали преследование. Над лесом появилась пара разведывательных самолетов, и они сверху контролировали движение группы. Лишь к вечеру, когда зашло солнце и опустились сумерки, пограничникам удалось оторваться от преследователей и углубиться в чащу. Не останавливаясь, отмахали еще несколько километров по проселку.
У небольшой речушки, петлявшей по лесу, застопорили танк. Бойцы сидевшие на броне, державшиеся за скобы, разжали занемевшие пальцы и неуклюже пососкакивали на землю. Вслед за ними из люка вылезли и остальные. Бросились молча к речке и, черпая пригоршнями, жадно пили студеную воду. Кто же мог предположить, что так по-глупому все обернется?
Закомолдин вытер тыльной стороной ладони губы, оглядел в сером сумраке вечера наличный состав, остатки недавнего взвода. Надо же такому случиться!
– Сколько ж нас осталось?
– С вами девять, товарищ лейтенант, – ответил Неклюдов, затыкая пробку в баклажке.
– Ровно девять, – подтвердил Шургалов. – Двое легко ранены. Иван Коршин в левое плечо навылет, кость не задело, да Червоненко пулею чиркнуло ребро. Оба воевать могут.
– С Сагетеляном, значит, трое. – Закомолдин прошелся, разминая затекшие ноги, хмуро произнес: –
– Так кто ж мог предполагать, что наши так нас встретят? – зло выдохнул Неклюдов.
– Думать надо бы этим мозговым аппаратом, – Закомолдин постучал сам себе пальцем по лбу, – война идет, а не учения полковые. Другими категориями пора научиться мыслить.
– Что вы так, товарищ лейтенант, – сочувственно произнес Шургалов. – На ошибках своих сами же и учимся.
– Дорого платить приходится за науку, – отрубил Закомолдин и вдруг остановился, прислушался. – Вроде ветка хрустнула?
– И мне послышалось, – Неклюдов насторожился и схватился за автомат.
– Атанда! – подал сигнал тревоги Сагетелян, сидевший на броне танка, и нервно передернул затвор винтовки.
Бойцы кинулись врассыпную, прячась за деревьями. Торопливо защелкали затворы. Виктор Батюк метнулся к танку и в одно мгновение, вскочив на него, нырнул в открытый люк. Закомолдин с пистолетом в руке, прижавшись к стволу сосны, всматривался в темную чащу, откуда послышался хруст ветки.
– Без команды не стрелять!
Несколько минут стыла гнетущая тишина. Потом снова, уже рядом, захрустели ветки и, раздвинув кусты, на проселочную дорогу вышли трое. В красноармейской форме и трехлинейными винтовками за спиной.
– Свои мы! Русские! Понапрасну не продырявьте! – сказал громко один из них и торопливо добавил: – Пограничники мы!
– Не стреляйте! – крикнул второй. – Нас трое!
– Товарищ лейтенант! Лейтенант Закомолдин! – подал голос третий. – Это я, посыльный штаба ефрейтор Силиков? Силиков я!
Силикова знал не только Закомолдин, но и другие пограничники. Он входил в состав лучших спортсменов погранотряда, хорошо плавал и бегал, особенно на четыреста метров. На окружных соревнованиях неизменно входил в группу финалистов.
– Вася, ты? – вперед вышел сержант Неклюдов, хорошо знавший ефрейтора.
– Я, Петя! – обрадовано произнес Силиков и кинулся обнимать сержанта. – Здорово! Живой! Мы-то вас поначалу за немчуру приняли. Чуть гранату было под танк не пульнули, да разговор ваш русский услыхали. Лейтенанта Закомолдина я сразу узнал! Свои выходит, хотя и на немецком танке.
– Трофей! – с гордостью произнес Иван Коршин, пожимая руку посыльному штаба. – А меня чуть продырявило. И еще Семена Сагетеляна. А где наши?
Троих пограничников окружили. Посыпались вопросы. Увидев Закомолдина, ефрейтор вытянулся и взял под козырек:
– Товарищ лейтенант, разрешите доложить! – голос его звучал радостно и звонко. —Ефрейтор Силиков, рядовой Чернов и артиллерист Вакулин прибыли к вам! – И тут же добавил: – Мы-то вас считали того... ну, геройски погибшими. Всю группу! Вы ж оставались прикрывать, когда мы на прорыв пошли.