Летописец 2
Шрифт:
– Я чего-то не понял, так ты принцессу защищаешь или баронессу? Кстати, а что тут делает дочка барона? – удивленно воскликнул воевода. – Вроде дорога на королевства идет в другую сторону.
– Сначала амазонку, потом дочку барона, а теперь принцессу здесь встретил. Пришлось помочь отбиться от грабителей, – пояснил я.
– Ох, и не сидится тебе на одном месте, – усмехнулся Ермил. – Манька, если бы не этот человек, ты бы до сих пор поперек седла висела. Он степняков задержал, а мы догнали и порубили.
– Мих-Кост'oнтис, вы опять меня спасли, – произнесла Манька. – Мне нужно вам рассказать о том, что произошло
– У меня вопрос, как вы оказались на этой стороне озера и почему попали к степнякам? – поинтересовался я. – Орлик говорил, что отправит вас в отчий дом.
– Я родом отсюда. Дочь второго воеводы с пограничной заставы, – пояснила Манька. – Только домой приехала, как степняки налетели и меня пленили. А Ермил спасать не торопился.
– Кто не торопился? Я не торопился? – возмущенно воскликнул воевод. – Я как ужаленный несся по следам этих грабителей. Коней в мыло загнал, думал, не успеем, но тут вон как получилось. Благодари этогобесстрашного воина, если бы он их не придержал, отправилась бы ты куда-нибудь в степь, овец пасти. О, благородный рыцарь, раз ты ее снова спас, то, как порядочный человек должен на ней жениться…
– У нее муж есть, – усмехнулся я, глядя на краснеющую блондинку.
– Слыхали мы об этом муже, – оскалился Ермил. – Данька тут подвиги совершал и на степняках силушку богатырскую показывал, вот Манька и захотела уехать в Озерск. Он же из славного рода Борятей. А на деле оказалось, что он кобель знатный. У него и на этом берегу залива пара подружек имелась.
– Однако это не отменяет того факта, что он ее муж, – возразил я.
– Да ладно, я же пошутил, – усмехнулся Ермил. – Кому такая сварливая жена нужна. Она же не умеет без скандалов.
– Да как ты смеешь меня перед человеком позорить, – возмутилась Манька.
– А что? Он сегодня уедет, а дружинники и так знают твой норов. Ты же мне житья не давала, и постоянно мою невесту подначивала, – с ехидцей сказал Ермил. – Но это дела минувших лет. Сейчас ты вернулась домой, и дядя дал наказ спасти тебя от степняков.
– А без этого ты бы не почесался? – возмутилась Манька.
– А я утешал себя тем, что кроме тебя и других девок спасаю.
– Ты мерзавец! Небось радовались, когда меня в Озерск сплавили? Передай отцу, что если я ему так немила, то я ухожу. Вон, Мих-Кост'oнтис обо мне позаботится. Он человек благородный, не то что некоторые…
– Эй, о чем это ты говоришь? – не на шутку испугавшись, воскликнул я.
– Она тебе на шею вешается, – пояснил Ермил. – Видать по нраву ты ей.
– Манька, даже не думай! У тебя муж есть, родные, близкие, а я уезжаю!
Я дернул поводья и развернул коня. Ермил громко рассмеялся и сказал:
– Ха-ха-ха! Эх, Маня-Маня, что же ты за человек такой, коль от тебя люди шарахаются. Никогда бы не подумал, что ты способна напугать бесстрашного воина. Он против полусотни кочевников вышел, а от тебя сбежал. Эй, рыцарь, не торопись. Шатер забрать не забудь. Нам чужого не надо.
И правда, что-то накатила волна паники. Как подумал, что пока с принцессой и беременными спутницами не разобрался, придется и о Маньке заботиться, так сразу что-то в глазах потемнело. Нет, вы не подумайте что я против такой белокурой красавицы, но одно дело небольшой курортный роман, и совсем другое свадьба и сожительство. Судя по усмешкам дружинников, о нраве Маньки слагают
Я подъехал к шатру и вошел внутрь. Надо снять кольчугу и обработать раны, пока какую-нибудь заразу не подцепил. Присев на небольшой складной стульчик, я блаженно расслабился и вдруг ощутил, что перед глазами все кружится. Последнее, что я видел, как земля приближается к лицу…
Я плавал в океане тьмы. Вокруг сияли звезды, проносились кометы, но мне до них не было дела. Я никуда не спешил и ни о чем не думал, а просто наслаждался тишиной и покоем, окунувшись в блаженную прострацию. Я умер?
Неожиданно мой дух оказался в подземелье какого-то храма. По коридорам двигалась группа из пяти человек: рыжеволосая красавица вела за собой белокурую девушку и трех мужчин с двумя мечами.
«Что-то слишком много развелось братьев-ратников» – подумалось вдруг.
А путники поднялись по лестнице к двери и вошли в зал. Посередине помещения находилась клетка, в которой стоял металлический саркофаг, испещренный странными знаками. На крышке сидела обнаженная блондинка на девятом месяце беременности. Вокруг клетки бродили паладины со знаком свернутой ракушки на белой тунике. Аналогичная печать имелась на моем мече-клеймор, который я оставил у ваннов. Незваные гости атаковали стражников и в скоротечной битве их перебили. После этого они раскрыли саркофаг, и я ужаснулся, глядя на мужчину, который там лежал – скелет, обтянутый кожей, но что самое удивительное, он раскрыл глаза и внимательно следил за людьми. Девушка и беременная женщина начали плакать, а потом у пленницы отошли воды…
Неожиданно я услышал жуткий рев. Я, когда подражал рыку медведя, тоже пытался изобразить нечто подобное, но тот, кто рычал сейчас, должен быть значительно крупнее обычного хищника.
Мой дух оказался на площади перед храмом, и я наблюдал весьма занимательную картину: крылатый белокурый мужчина, облаченный в латы стилизованные под чешую, атаковал настоящего дракона. Это был огромный динозавр с загнутыми назад рогами, четырьмя лапами, длинным хвостом и громадными кожистыми крыльями. Он выдыхал струю пламени и пытался поджарить белокурого воина.
Изначально мои симпатии были на стороне драконоборца. Он напомнил картину где Святой Георгий поражает змея. Только тут все происходило иначе: дракон бил лапой и сжигал его в огне, а крылатый блондин не умирал. Это какая же у него регенерация, что после, казалось бы, смертельных ударов, он вставал, словно кукла-неваляшка и, оправив перышки, бросался в бой. Наконец дракон поймал его лапой и зажал в кулаке, а после несколько раз приложил головой о каменные плиты, кинул на землю и потоптался на теле поверженного противника. Ну, думаю, спекся птенчик, уж не знаю, кем надо быть, чтобы выжить после таких ударов. Но нет, он словно в насмешку поднялся и с пафосом заявил: