Летописец
Шрифт:
Аврора решила для начала взглянуть, как там веселится Вадик, а потом уже переодеться. Она сунула нос в одну из многочисленных дверей, ведущих в центральный зал, и принялась высматривать сына.
— Маска, хотите пирожных? — раздался вдруг голос за спиной. На удивление знакомый голос. Сапфирчики, до сих пор светившие вполсилы, но собравшиеся было совсем погаснуть, снова вспыхнули, заиграли, выбросили уходящие в бесконечность голубые лучи.
— Я просто мечтаю о пирожных, — ответила Аврора, оборачиваясь. — Здравствуйте, Михаил. Как вы меня узнали? Как у вас хватило терпения отстоять хвост в буфет? А лимонаду вы не купили? Где же Вадька? Вы с Олежкой, конечно же? Как его нос? А до которого часа здесь веселье? А кто?.. Ой! Простите. Я, кажется. Можно мне эклер?
Удивительное дело! Ее эмоции вновь возникали синхронно с событиями впервые за много лет, и она упивалась забытым ощущением, словно ребенок бьющей в нос газировкой со сладким сиропом.
— Хоть все четыре, — ответил Михаил, протягивая ей тарелку с пирожными, — мальчишки уже наелись и снова унеслись. Они там в каких-то соревнованиях участвуют. Где-то за елкой.
— Скорее, под елкой, — сказала Аврора. — Космонавт — это ваш? Смотрите-ка.
Из-под елки действительно торчал апельсиновый шлем, а потом показался и сине-зеленый наполовину размотавшийся тюрбан. Мальчишки уселись, затаившись, и думали, что никто их не видит.
— Вот что ему там понадобилось?! — воскликнул Михаил, имея в виду Олежку. — Всегда он куда-то. Олег!
Голова в шлеме высунулась из-под елки, и Олежка, а вслед за ним и Вадик выползли из дремучего хвойного мира, куда не проникал мигающий свет разноцветных лампочек и мерцание мишуры. Мальчишки сначала на четвереньках, а потом вприпрыжку побежали к родителям.
— Ну, папа! — сердито притопнул ногой Космонавт. — Ну почему нельзя! Всегда у тебя нельзя! Это же ра-ке-та! Как ты не понимаешь! Космический корабль! Мы же на Сатурн отчаливали!
— Нет, на Нептун! — встрял усыпанный сухими хвоинками Восточный Принц.
— Нет, на Сатурн! На кольцах кататься, как на «чертовом колесе» в ЦПКО! — настаивал Космонавт. — А на Нептун — потом, после.
— Не далеко ли собрались? — подала голос Аврора. — Не лучше ли пока на Луну?
— Да ну. — презрительно сморщил нос Космонавт. — Про Луну я и так все знаю, я и сам Лунин. И папа тоже. До Луны рукой подать. А пирожное можно? И Вадику?
Мальчишки схватили по пирожному и унеслись галопом, будто они и не космонавты уже, а атакующая красная конница.
Аврора так и не переоделась до конца утренника, потому что Михаил сказал, что ей очень к лицу этот наряд, что теперь он знает, как выглядят настоящие феи. Правда, без маски было бы лучше. Аврора сняла маску, посмотрела на него, и он утонул в сапфирном зареве.
Михаил сделал попытку пригласить Аврору с Вадиком на обед в ресторан после утренника. То, что оставалось в Авроре взрослого в настоящий момент, запело и замурлыкало от радости, но разве елочные феи ходят по провинциальным ресторанам, где немелодично звякают общепитовские тарелки, ножей может и не оказаться, а вилки могут подать и алюминиевые? К тому же заказа придется ждать три часа и нюхать дым из кухни. И она отказалась, выразив сожаление и сославшись на то, что мальчишки устали и в ресторане будут капризничать, да еще заснут.
Аврора ломала голову, под каким предлогом пригласить Михаила с Олежкой к ним в Комарово, чтобы приглашение выглядело естественно, но так ничего и не придумала, а знакомство прерывать ох как не хотелось. А обмен телефонными номерами в такой ситуации ненадежен. Все пока слишком неопределенно — всего лишь две случайные встречи, и каждый будет ждать, что другой позвонит первым.
Дело спас Вадик. Надевая в гардеробе шубку, он вдруг спросил:
— Мама, у меня ведь день рождения через три недели? Да?
— Где-то так, чуть больше, чем через три недели, — ответила Аврора.
— Мы ведь опять на даче будем праздновать? С бабушкой и дедушкой?
— Как всегда. Такая уж сложилась традиция. А ты хочешь что-то другое предложить?
— Я не предложить. Я пригласить. Друга. Вот его, — указал на Олежку Вадик.
— Буду только рада, — просто сказала Аврора, — приходи, Олежка, и папу не забудь захватить.
Посещение магазина игрушек, даже если там ничего не покупать, всегда событие приятно волнующее. А уж если покупать, да еще что-то подарочное, а значит, особо великолепное, то это, можно сказать, полное счастье. Полнейшее. И не так важно, что подарок ты выбираешь для кого-то и сам не будешь иметь на него никакого права. В данный момент важно не обладание вещью, волшебной по определению, а приобщение к таинству. К таинству выбора. Формула «я выбираю для тебя» — это формула возвышения в собственных глазах, формула высокого самоуважения и торжества свободы личности. Тем более что папа разрешил выбрать любую игрушку, невзирая на цену. Вот Олежка и выбирал, придирчиво и старательно.
Михаил с Олежкой решили купить подарок для Вадика в ДЛТ, в Доме ленинградской торговли, что на улице Желябова. Оттуда, то есть с Желябова, как известно, прямо до Финляндского вокзала ходят автобусы, а для того чтобы доехать до Комарово, нужно сесть на электричку именно на Финляндском вокзале. Поэтому они встали пораньше, проехали от Куракиной дачи на трамвае весь проспект Обуховской Обороны, пересели у Лавры на троллейбус и вышли почти в самом конце Невского. Пока ехали, проголодались, а потому съели по круглому мясному пирожку с бульоном в «Минутке», затем свернули с Невского на Желябова и, миновав Театр эстрады, подошли к огромным витринам универмага.
В дверях их обдуло теплым ветром из высоких калориферов. Из репродуктора лилась бодрая музыка вперемежку с объявлениями типа: «Потерявшийся Сережа Хитринов пяти лет, родители ждут тебя у администратора. Товарищи, посмотрите, нет ли рядом с вами маленького мальчика в синем пальто и вязаной шапочке». Или: «Уважаемые покупатели! В отдел парфюмерии поступили духи „Эрмитаж“. Там также имеется большой выбор кремов и лосьонов для лица производства фабрики „Северное сияние“. Спешите приобрести продукцию фабрики „Северное сияние“ на первом этаже нашего универмага. В отделе игрушек…»
— Папа, ну идем же! — торопил Олежка и тянул Михаила за руку. — Вот они, игрушки. Целый зал! Ого!
Покупателей с детьми в этот субботний день было много, и все толкались у прилавков, разглядывая полосатые мячики и разноцветные кегли, пластмассовых кукол в ярких платьицах и резиновых зверюшек с пищалками, деревянные пирамидки с разноцветными кольцами и конусовидные космические ракеты, настольные игры и плюшевую радость — серую, коричневую, белую — со стеклянными глазками и теплыми кожаными носами. Но все это предназначалось для совсем маленьких или для девчонок. А настоящие вещи — машины и оружие — продавались за беломраморной лестницей, ступеньки которой казались подтаявшими по краям, из-за того что мягкий камень истирался великим множеством подошв.