Летописи Благоземья. Летопись вторая. Хранители Весов
Шрифт:
– А где хозяева? – спросил он, увидев, что во дворе никого не было.
– На поле! День-то только-только начался! – успокоил его Догдар. – Погляди, даже солнце ещё не вознеслось под самый купол небес.
Доверившись спутнику, коротышка успокоился, и вскоре позабыл об этом. А тропинка, тем временем, уводила их всё дальше и дальше. Очень скоро Хранители миновали селения и оказались в открытом поле, усеянном полями и пышными кустарниками. Высокие деревья широко раскидывали свои ветви, густо поросшие упругими листьями, и отбрасывали причудливую тень, на которой листья то исчезали, то снова появлялись, оставляя на земле белые пятна. Деревья появлялись редко, благодаря чему широкая степь была открыта солнечному свету. Несмотря на это, кустарники разрастались здесь
Когда проходили мимо одуванчиков, Неясыть не выдержала и, свернув с тропы, вдруг побежала по поляне, один за другим срывая цветы, а затем дула на их лепестки-иголки, чтобы затем проследить, как эти лепестки всего несколько мгновений парят в воздухе и падают на траву.
Воины с улыбкой наблюдали за тем, как дурачиться их спутница. Но не смели отрывать её от этого занятия. Даже Мергал хоть и смотрел на девушку сурово, однако не проронил ни слова. Какое-то время спустя поляна с одуванчиками уступила место обширным хлебным полям. Девушка вернулась в отряд, и взгляды воинов теперь были обращены к полям, на которых распускались золотые колосья. Чем дольше шли воины, чем больше смотрели на поле, тем отчётливее замечали – на полях нет косцов. Никто не свистит косой, никто не собирает хлеб. Распустившиеся колосья стоят жердях, ожидая, пока их не уложат в наскоро сколоченную тачку. Воины не верили своим глазам, но, чем ближе подходили к полям, тем отчётливее понимали – поля пусты.
– Вы тоже видите это? – вдруг спросил Орлин. – Хлеб не убран, а косцы где-то прохлаждаются!
– Да, Орлин… Мы тоже не знаем, почему поля пусты, – ответил Мергал.
Дорога тянулась вдоль широкого поля, которое вскоре снова сменила поляна из одуванчиков. Неясыть не рискнула повторить свою шалость. Какое-то время она держалась сама по себе, а потом вдруг поравнялась с Догдаром и нежно прижалась к нему. Воин отреагировал, обняв девушку.
Они шли так, погружённые в собственные мысли, пока поляна вновь не сменилась полем.
– Что за дела? Где косцы? – На этот раз, Орлин был всерьёз встревожен – уже второе поле, которое встретилось им на пути сегодня, пустовало. – Или вы снова скажете, что я – ворчливый гном, что работники отошли передохнуть, или по другим делам?
– Лучше бы ты снова ошибся…– проронил Рагнар, уходя куда-то глубоко в себя.
Коротышка покосился на сотника. После того, что случая, когда храбрый воин хорошенько всыпал гному, который не в меру развязал свой длинный язык, он, Орлин, старался вести себя осторожно. По крайней мере, по отношению к Рагнару. Вот и сейчас коротышка скосил маленькие хитрые зелёные глазки на войта и затих. Хотя в его голове, без сомнения, ещё нашлось бы пару десятков ядовитых словечек, которыми бы мог с удовольствием наградить человека. Охота говорить почему-то вдруг пропала и у остальных: то ли страх стал этому виной, то ли сами хранители просто не желали высказываться – так или иначе, но какое-то время отряд двигался в полном молчании. И только ветер мог развеять эту тишину. Временами он раскачивал высоко растущие ветки могучих дубов, разбросанных тут и там, от чего листья, что росли на ветвях, весело шелестели. Управляемый волей Пакрома, ветер раскачивал и молодые хлебные колосья. Они покорно склонялись, приветствуя путников, и шумели в такт шуму деревьев. Шелест деревьев и шелест колосьев сливались в один звук – не слишком громкий, но и не слишком тихий. Этот звук заполнял собой пространство, но воины будто и не слышали его, а продолжали идти, пока Неясыть, внезапно вышедшая вперёд, не заметила что-то, лежащее на тропинке.
– Стойте! – её встревоженный крик разом перекрыл шум ветра, древесной листвы и душистых колосьев. – Там что-то
Хранители все разом остановились, и устремили взгляды вдаль, стараясь смотреть туда же, куда только что смотрела Неясыть.
– Что ты там увидела, Неясыть? – после непродолжительной паузы, спросил Догдар встревожено.
– Мне показалось, что там кто-то лежит… – растерянно пробормотала эльфийка. – А что именно? Ты можешь разглядеть? – осторожно спросил Рагнар.
– Нет… – Ночная Охотница вздохнула. Все четверо разом почувствовали, как сильно переживает девушка. Переживает за то, что не может разглядеть, что там вдали.
– Давайте подойдём поближе и посмотрим… – предложил Мергал
Отряд стал подбираться к загадочному бесформенному пятну, растянувшемуся посреди дороги. Это пятно, о котором никто из Хранителей ещё совсем недавно даже понятия не имел, теперь пугало воинов. Пробираясь вдоль поляны, обильно засеянной хлебом, Избранные Великих Весов Равновесия вглядывались в каждый куст, в каждое дерево, чтобы не упустить момент, когда в укрытии хоть кто-нибудь зашевелиться.
– Смотрите!
Внимание Хранителей было приковано к кустам, к деревьям, и к хлебной пашне. На дорогу они почти не обращали внимания. И уже даже, казалось, позабыли про странный силуэт. И только Неясыть, Ночная Охотница, в нужный момент сумела обратить внимание на это злополучное пятно. Крикнула.
– Смотрите, там человек!
– Что?
– Там, на дороге… Это пятно – человек!
Неясыть не обманула. Тело, привлёкшее внимание девушки, принадлежало человеку. На нём была свободная белая рубаха с широким воротом, на поясе подвязанная верёвкой, на которой болтался небольшой мешочек. Такие же светлые штаны были заправлены в высокие сапоги. Рядом валялась шляпа с широкими полями и коса.
– Это крестьянин! – со страхом произнёс Рагнар. в этот момент в его голове мелькнула страшная догадка, но молодой воин не спешил делиться ею со спутниками – а вдруг он ошибся. Чтобы проверить свою догадку, Храбрый Воин склонился над мертвецом, чтобы получше разглядеть его шею.
Не ошибся – с досадой подумал сотник: на шее зиял косой розовый порез – след от клыков.
– Ну что там, Рагнар? – окликнул Догадр сотника.
– Демоны уже были здесь до нас, – холодно произнёс сотник, поворачиваясь к Хранителям. – Этот крестьянин погиб от клыков Сына Смерти!
– Так вот куда подевались косцы… – Орлин внезапно сорвался с места и подошёл вплотную к телу мёртвого крестьянина.
– Куда это он? – насторожился Рагнар, поворачиваясь к Догдару.
– Не знаю… – вздохнул тот.
Тем временем гном склонился над телом крестьянина и стал осматривать его.
– Я не удивлюсь, если он не один здесь лежит… – холодно сообщил он, выпрямляясь. – Тут следы – лап и крови.
Рагнар, Мергал, Догдар, и Неясыть приблизились к Орлину. Видимо, они пожелали лично убедиться в правдивости слов коротышки. И тот охотно показал им длинную алую борозду, уходящую далеко в заросли. Хранители пошли по кровавому следу, всей душой желая, что их предположения так и останутся предположениями. Но очень скоро стало понятно, что коротышка оказался прав: всего в полусотне шагов от тела первого косца Хранители обнаружили ещё троих. Все мужчины – два человека и один гном – лежали в зарослях кустарника лицом вверх, и у всех на шее виднелся яркий алый след от клыков. Шляпы и косы валялись тут же. Косы не были окровавлены – неужели крестьяне даже не сопротивлялись?
– Из засады подкрались, алокожие дети смерти… – заключил Орлин презрительно.
– Похоже это не всё! Смотрите! – вскричала Неясыть, показывая на новую алую борозду, украшающую хлебное поле. Хранители пошли по этой дорожке, ожидая, куда она их приведёт. И обмерли, когда нашли в кустах ещё четырёх крестьян. Рядом с эльфом и тремя гномами растянулся демон – уборщики хлеба пытались бороться, но демонов было слишком много, так что их не спасли даже косы. Следы лап и крови вели хранителей всё дальше, так что они дошли до конца поля и то и дело натыкались на растерзанные тела несчастных крестьян.