Лев Иудеи

Островски Виктор

— Послушай, сказал первый номер. Даже если мы тебя не ликвидируем, мы должны будем отвезти тебя в страну.

— Сказать по правде, — Натан понизил голос, — мне все равно, что будет со мной. Я только знаю, что террористическая группа, возглавляемая бывшим офицером Штази, готовится в этот момент уничтожить группу умеренных палестинских лидеров уничтожив тем самым и единственную надежду на установление мира с нашими арабскими соседями. И они действуют с благословения ваших боссов. А знаете, кто будет обвинен в этом нападении? Израиль. Не знаю, что они там наговорили обо мне, какуюпри чину назвали для того, чтобы меня ликвидировать. Послушайте меня...

Натан знал, что меньше чем через пять минут он будет

мертв или у него в распоряжении будет самая лучшая группа поддержки, какую только он мог пожелать.

— У вас есть шанс сделать чтото действительно полезное для страны. Помогите мне остановить их. Я буду все время с вами, и если вы все же решите убить меня, вы можете сделать это в любое время.

Натан обвел взглядом всех членов группы. Он чувствовал, что некоторые за него, но они нужны были ему все. У них был приказ, и, чтобы не подчиниться ему, они должны быть все заодно. Понурив голову, он ждал. Внезапно на его плечо опустилась легкая рука.

Рядом с ним стояла девятый номер.

— Меня зовут Тамар, и я верю тебе. И думаю, большинство тоже.

Третий номер попятился назад.

— Останови ее, первый номер. Это просто смехота. Какого хрена она во всем этом понимает?

Первый номер посмотрел на Натана.

— Меня зовут Эли, сказал он. И я верю ему тоже. В этой операции с самого начала была какаято лажа. Вы все знаете, что это так. Да и что мы теряем? Если он вешает нам на уши лапшу, он проживет еще пару часов, не больше. Они думают, что этот человек мертв, и мы сейчас как бы никому не подчиняемся. Я говорю: попробуем. И честно сказать, у меня не поднимается рука, чтобы убить его. Это единственный приказ, которому я отказываюсь подчиняться. Я не имею права приказывать, чтобы вы присоединились ко мне. Это решение каждый должен принять сам, по зову собственной совести.

Пятый номер прислонился к двери фургона.

— Я согласен. Уж если так нужно, мы отвезем его в Израиль, и пусть его там судят. Почему они настаивают, чтобы мы его ликвидировали? — Он повернулся к Натану. — Кстати, меня зовут Эльбаз.

Вскоре они все уже сидели вокруг карты, планируя операцию, которая вполне могла стать для них последней. Даже третий номер присоединился к ним.

— Я с вами не согласен, — пробурчал он. — Но я не пойду против вас. Слишком много всего я перенес с вами вместе. Но я буду держать глаз на изменнике.

Натан понимающе улыбнулся ему. Он знал, что им придется предстать перед тайным военным судом за неисполнение приказа. Но и для этой проблемы у Натана было свое потенциальное решение.

Если им удастся уничтожить атакующих, они сдадутся французской полиции, представив себя как особый израильский отряд, проводящий операцию «Лев Иудеи», цель которой спасти делегатов. Это помешает тайной расправе с ними Моссад, и они вернутся в Израиль как герои, потому что администрация ни за что не призна ется, что она хотела способствовать убийству делегации умеренных палестинцев. Однако положение самого Натана было неопределенным, ему придется действовать по обстановке.

Глава 39

ТЕЛЬ-АВИВ

22.00

(Парижское время 21.00)

Аврахам восседал на высоком кожаном кресле; рядом с ним был только что вошедший Орен. Их внимание было целиком поглощено телевизионным монитором на противоположной стене.

К фермерскому дому стекался бесконечный поток по лицейских машин. Операторы телевидения вели передачу, низко пригнувшись, чтобы не получить случайную пулю; взволнованный голос телекомментатора тонул в треске автоматных очередей.

То же изображение было и на втором, и на треть ем мониторе и на мониторе где транслировалась CNN. Все радиостанции прерывали передачи, чтобы сообщить сенсационную новость: в маленьком фермерском домике около Парижа полицией была обнаружена палестинская террористическая группа, которая готовилась атаковать израильскую делегацию на очередном туре мирных переговоров. О самих переговорах было почти ничего не известно, комментаторы о них не упоминали. Но они все повторяли, что переговоры держались в недостаточно строгой тайне. Если они и не привлекали большого внимания, то только потому, что в них участвовали не очень хорошо известные люди. Через несколько минут французская полиция принялась штурмовать дом. Последовало несколько взрывов, и весь дом вспыхнул как факел. На улицу выбежали две фигуры, охваченные огнем, и полиция повалила их наземь. За первой серией взрывов последовала вторая, после чего трудно уже было понять, что происходит.

ПАРИЖ

21.30

— Вы что-нибудь слышите? — спросил человек, держа «лягушку» у плеча.

— Через десять секунд он будет над нашей головой, — прокричал Сержант в маленький микрофон, прикрепленный к его шлему. Шум его вертолета перекрывал все остальные звуки. — Приготовься.

Наконец они увидели наверху опознавательные огни приближающегося вертолета.

— Вот он, — завопил Сержант, показывая наверх. — Пли! Пли!

Почти одновременно ввысь взметнулись две ракеты, оставляя за собой светящийся след. Они набирали скорость, ища медленно летящий вертолет. Но вот они, два светлых пальца, нащупали мерцающие огни. Затем они врезались в черный силуэт вертолета. На какой-то миг оглушительный грохот заглушил все остальные звуки, и темное небо на несколько секунд осветилось ярко-оранжевым и голубым светом. Затем наступило странное безмолвие. На сухую пшеничную стерню посыпались останки вертолета, коегде вспыхивая маленькими костерками. Через несколько секунд стоявший на земле вертолет взмыл в небо. Точно такой же сценарий повторился и в двух других местах в пригородах Парижа.

Полицейский оператор, который поддерживал связь с вертолетами, заметил, что случилось что-то странное. Сперва он думал, что неполадки только в радиосистеме первого вертолета, секундный перерыв связи. Но когда то же самое повторилось со всеми вертолетами, он приписал это радиомагнитным помехам. Через несколько минут три вертолета подлетали ко двору виллы. Используя код, который Карл выяснил у своего осведомителя, он предупредил полицейских охранников об их намерении вывезти палестинскую делегацию. Охранники уже ожидали их и поэтому отреагировали мгновенно. Три вертолета расположились по периметру забора. Карл, он был в первом вертолете, заметил какой-то фургон, который врезался в забор; вокруг него стояли несколько полицейских. Через несколько секунд вертолеты пролетели полмили, отделяющие забор от главных строений.

Вертолеты кружили в воздухе, пока командир охранников не сообщил, что его люди находятся на местах и они могут приземляться. Это означало, что все полицейские расположились на значительном расстоянии от главного здания. Карл похлопал пилота по плечу, показал большим пальцем вниз; и вертолеты один за другим спустились к земле и зависли всего в двух футах от нее.

Но еще за сорок пять минут до этого первый номер из отряда «Кидон» приткнул фургон к забору, в стороне от главных ворот. Через несколько секунд все, кроме шестого номера, взобравшись на крышу фургона, перемахнули через девятифутовый забор. Шестой номер осталась на водительском месте и нажала грудью на кнопку сигнала. Через несколько секунд к ней подбежали полицейские от главного входа. Но так как водитель был у них в руках, а забору не было причинено существенного ущерба, полицейские тут же успокоились.