Лев пробуждается
Шрифт:
Уишарт отхлебнул из кубка синего стекла. Удивительно изящный жест для человека с колбасами вместо пальцев, отметил про себя Хэл. Уставившись на выпяченную губу Брюса, епископ вздохнул.
– Уоллес, – веско сказал он, – человек благородный, но вряд ли так, как ты рек. Сей человек тать, тут спору нет.
– И это новый избранник на трон Шотландии, так ли? – сардонически вопросил Брюс. – Это уж определенно решение жгучей проблемы: Брюс или Баллиол. Но, думается мне, ваш «свет державы» навряд ли примет его с распростертыми объятьями. Младший сын рода, едва возвысившегося до уровня? Мощи Христовы, да не пристало ли ему податься в фарисействующие священники, последнее
– Что ж, воистину, некоторые становятся епископами, – кротко ответствовал Уишарт, промокая губы салфеткой, хотя пятна спереди на его рубахе свидетельствовали о прежней неряшливости, и Брюсу хватило такта зардеться, пустившись в заверения, что о присутствующих речь не шла. Уишарт замахал рукой, чтобы он умолк.
– Уоллес не священник, – сообщил он. – Не дарован красными шпорами, да и не помазан, но отец его владеет клочком земли, а мать его Кроуферд, дщерь шерифа Эрского; сиречь он не парень с голой задницей. В придачу он добрый боец – более доброго мне видеть не доводилось. А в качестве решения жгучей проблемы – Брюс или Баллиол – это предпочтительнее убийственных козней на chasse [34] , мой государь.
34
Охота (фр.).
– Только-то и всего? – глухо бросил Брюс. – Вы ставите «доброго бойца» превыше притязаний Брюса?!
– Притязаниям Брюса ничто не угрожает, – внезапно непреререкаемо изрек Уишарт. – Уоллес – вовсе не кандидат на трон, да сверх того король у нас есть. Иоанн Баллиол – король, а Уоллес сражается во имя его.
– Баллиол отрекся! – взревел Брюс, и Киркпатрик положил ладонь ему на запястье. Граф сердито сбросил ее, но голос убавил до хриплого шепота, брызнувшего слюной Уишарту в лицо. – Он отрекся. Христе Боже и все Святые Его, Эдуард сорвал с него регалии, так что отныне и до поры, когда Пекло заледенеет, он – Тум Табард, Пустой Камзол. В Шотландии нет короля.
– Сего, – отвечал Уишарт, медленно отстраняя Брюса от своего лица, твердо глядя в вытаращенные глаза графа, – мы никогда не признаем. Вовеки. Королевство должно иметь короля, явного и несовместного с англичанами, и мы сражаемся во имя Баллиола. Одно лишь сие имя и Уоллес склоняют на нашу сторону воинов – покамест довольно, дабы покончить с шерифом Ланарка и сжечь его имение вместе с ним самим. А теперь восстание не только на севере и востоке, но и на юге.
– Глупо, – разглагольствовал Брюс, расхаживая и помавая руками. – Они тати, головорезы и мародеры, а не обученные воины; они не устоят на поле и уж наверняка не под предводительством подобных Уоллесу. Ваше отчаянное желание заполучить явного и безраздельного короля ослепляет вас.
Он подался вперед, и голос его стал вкрадчивым, угрожающим, а тени вытворяли с его глазами нечто такое, что пришлось Хэлу не по душе.
– Только нобили могут вести людей на сражение с Эдуардом, – провозгласил Брюс. – Не мелкота вроде Уоллеса. В конце концов, gentilhommes – ваш драгоценный «свет державы» – вот что избавляет вашу Церковь от вмешательства Эдуарда, к чему вы на самом деле и клоните. Отвечать только перед Папой, не так ли, епископ?
– Сэр Эндрю Мори – аристократ, – указал Уишарт, кроткий, как улыбка монахини, заставив Брюса прикусить язык.
«Ага, – подумал Хэл, – мысль о Мори отважному Брюсу не по нраву. Мори и Уоллес в роли Хранителей Государства куда как привлекательней для знати, чурающейся мысли об Уоллесе в одиночку».
Тогда Брюс окажется побоку: покамест он еще не сыграл никакой роли во всем этом, да и не сыграл бы, кабы не выдвинулся сам, цепляясь за семейство Смелого в качестве страховки своих намерений и ища одобрения других представителей голубой крови, занятых в затее Уишарта. Хэл, увлекаемый вослед за Древлим Храмовником, всю дорогу гадал, что подтолкнуло Брюса столь внезапно проникнуться мятежным пылом, а Сим заметил, что папаше Брюсу от того ни холодно ни жарко.
Сыну же Брюсу это почти ничего не дало. Смелый проявлял сдержанную вежливость, братья Стюарты и сэр Александр Линдси были в лучшем случае холодны, а уж сам Уоллес – дружелюбный и с виду добродушный великан – смерил графа Каррикского с головы до ног проницательным взглядом, вслух поинтересовавшись, с какой это радости «англичанин Брюс» надумал спрыгнуть с забора. Теперь же все они дулись за дверью, по-прежнему ломая головы над тем же вопросом.
И как раз его-то Уишарт теперь и задал.
– Коли ты столь противен сему предприятию и моему выбору полководца, – проворчал он, проливая вино себе на костяшки, – так почему же ты здесь, когда твой батюшка в Карлайле, несомненно, излагает Перси и Клиффорду свои объяснения касательно того, с какой стати его сын отправился к недругам Эдуардовым? Я-то полагал, мой государь, что ты бросишь все силы против Бьюкена и трупа, найденного в лесах.
Хэл подался вперед, ибо отчаянно хотел знать именно это: Брюс еще молод и до сей поры был копией отца во всех отношениях, а его род изгоняла с шотландских земель дюжина предшествующих Хранителей и вернула их только власть Эдуарда. Так почему здесь? Почему сейчас? Хэл не сомневался, что обнаруженный труп каким-то образом причастен к этому, и был почти уверен, что Уишарт и Брюс причастны к его тайне. И еще был уверен, как никогда, что уж он-то не должен здесь быть, мараясь в этой помойке; Господь Всемогущий и все Святые Его, да как его угораздило обратиться в мятежника в одночасье, внезапно и запросто, как накинуть плащ?
Вдруг ощутив напор бездонно-черных глаз, он сцепился взглядом с Киркпатриком и какое-то время удерживал его, прежде чем отвести глаза.
Брюс нахмурился, выпятив нижнюю губу и подбородок, так что тени на миг обратили его лицо с широкой челюстью в пляшущую дьявольскую маску, но тут же сдвинулся, и иллюзия растаяла; он улыбнулся.
– Я шотландец в конечном итоге. Gentilhomme вашего света державы, епископ, – ответил как по писаному, выхватил бокал прелата из его жирных, унизанных перстнями пальцев и осушил его с кривой ухмылкой. – А сверх того у вас есть ваш боевой медведь. Вероятно, вам нужен кто-то способный направить его в нужную сторону. Направить вас всех в нужную сторону.
Раздумчиво прикрыв один глаз, Уишарт протянул руку, чтобы отобрать у Брюса бокал раздраженным жестом.
– И в какую же сие, юный Каррик?
– Скун, – провозгласил Брюс. – Напинаем по заднице юстициару Англии, Ормсби, как мы уже задали Гезльригу.
Услышав это «мы», Хэл заметил, что Уишарт тоже не пропустил его мимо ушей, но даже не попытался поправить Брюса, вместо того улыбнувшись. Хэл не усомнился, что оба они обменялись каким-то деликатным сообщением.
– Воистину, – произнес Уишарт рассудительно. – Выбор недурен. Дабы позаботиться о… делах. Я донесу сие до Уоллеса.