Лев Троцкий. Враг №1. 1929-1940
Шрифт:
У бывшего наркома просвещения Украины В.П. Затонского при обыске нашли визитную карточку министра народного образования Польши Свентовского и заставили сознаться в том, что он был связан с польской разведкой. Затем Затонский сознался, что имел «намерение» совместно с Пятаковым «создать в ЦК КП(б)У противовес» ЦК партии, что он являлся связным между «правыми» и «троцкистами» и, наконец, дал показания о «вредительской работе» секретаря ЦК КП(б)У С.В. Косиора [763] , который сначала проявлял «бережное отношение» к «троцкистам», а позже стал давать прямые директивы в духе «троцкистов», «правых» и националистов. Затонского и других обвиняемых по его делу вынудили дать показания об антисоветской деятельности академика А.В. Палладина, писателей М. Бажана, М. Рыльского, Ю. Яновского. Никто из этих людей, правда, арестован не был, но досье на всех было создано. Затонского расстреляли [764] . Потом расстреляли и С. В. Косиора.
763
У Косиора, с точки зрения сталинской «юстиции», имелось одно «черное пятно» — его родной брат Владимир Викентьевич Косиор был одним из видных участников объединенной оппозиции 1926–1927 гг. Он был расстрелян в Воркуте в 1938 г.
764
ГДА СБУ. Од. зб. 49834 фп. Т. 1–4.
Документация Отраслевого государственного архива Службы безопасности Украины дает весьма рельефное представление о том, как выбивались показания из подследственных. По текстам допросов видно, в каком месте допрос прерывался для избиения или других истязаний. Человек, который решительно отрицал только что предъявленное страшное обвинение, при следующем вопросе точно такого же текста отвечал все еще отрицательно, но вяло, а в третий (или в четвертый) раз в ответ на тот же вопрос отвечал: «Я решил показывать правду», и вслед за этим в протоколе следовали совершенно нелепые признания обвиняемого, оговаривавшего себя и других. После пыток и признательных показаний проводился суд, который занимал обычно всего несколько минут. Видимо, рекорд «продолжительности» был поставлен при рассмотрении дела бывшего секретаря комиссии по истории Гражданской войны при ЦК КП(б)У Д.В. Ермолаева. Военная коллегия Верховного суда СССР начала рассмотрение его дела 8 марта 1937 г. в 22 часа 10 минут и вынесла смертный приговор в 22 часа 35 минут. За 25 минут «судьи» успели заслушать обвинительное заключение, допросить обвиняемого, выполнить все прочие процедурные формальности, удалиться на совещание, написать приговор, возвратиться в зал заседания и огласить решение о смертной казни [765] .
765
ГДА СБУ. Од. зб. 44406 фп. Арк. 252–253.
Отправленные в концлагеря немногочисленные сторонники Троцкого, оставшиеся верными своему вождю, как правило, вели себя мужественно до безрассудства. На этапах они пели «Интернационал» и «Варшавянку», в самих лагерях поначалу осмеливались предъявлять требования и угрожали голодовками. Правда, и в их среду проникало немало провокаторов и осведомителей. Один из лагерников, которому чудом удалось выжить, писал в воспоминаниях: «Среди этой агентуры было немало таких, которые полагали, что в качестве тайных агентов во «вражеском стане» они действуют «для вящей славы» дела партии во имя охранения «дела Ленина» [766] . Кончалось всё для всех одинаково: физической расправой в лагере; смертной казнью через непосильные работы, голод и карцер; расстрелом в лагере по обвинению в «связях с международной буржуазией», которые несчастные узники ухитрялись налаживать даже из ГУЛАГа [767] .
766
Байтальский М. Троцкисты на Колыме // Минувшее. Paris: Atheneum, 1986. Т. 2. С. 347.
767
Там же. С. 355–357.
В 1942 г. НКВД удалось обнаружить «контрреволюционную троцкистскую организацию» во главе с заключенным Грязных в печально знаменитом Дальстрое под Магаданом. По утверждению НКВД, группа даже имела свою платформу. В 1945 г. обнаружили новую группу, руководимую заключенным Стэрном, в свое время окончившим Академию Генерального штаба Красной армии. Этой группе следователи приписали подготовку «вооруженного восстания» в концлагере. Активными участниками ее являлись Михайлов — «кадровый троцкист» и один из лидеров «рабочей оппозиции», и Аксянцев — в прошлом связанный с Бухариным. Эти люди «устраивали нелегальные сборища», распространяли антисоветские стихотворения и «контрреволюционную литературу», оказывали материальную помощь и «моральную поддержку» другим заключенным. Всего было арестовано десять человек. Все они были расстреляны [768] .
768
История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х — первая половина 1950-х годов. М.: РОССПЭН, 2004. Т. 6. Восстания, бунты и забастовки заключенных. С. 182–184.
Еще через год в концлагере Волгостроя была арестована группа «троцкистов» во главе с И.С. Шемонаевым, кандидатом экономических наук, бывшим заведующим кафедрой политэкономии Московского планово-экономического института, осужденным за «троцкистскую деятельность» на десять лет лагерей. Участники этой группы также проводили «нелегальные сборища», стремились создать группы своих единомышленников в лагерных подразделениях, обсуждали способы связи, методы обработки и вербовки новых участников. Как видно из указаний оперативного отдела ГУЛАГа по этому делу, в группу входили люди разных политических взглядов — не только последователи Троцкого, но и «правые». Двое были приговорены к расстрелу, остальные — к длительному заключению в тюрьме [769] .
769
Там же. С. 184–186.
5. «Дело Льва Троцкого» [770]
С первых месяцев пребывания Троцкого в Мексике советские спецслужбы прилагали максимум усилий для того, чтобы установить за ним наблюдение, внедрить в его среду агентов, получать максимально точную и достоверную информацию о его действиях и намерениях и в перспективе быть готовыми к осуществлению убийства главного врага Сталина. Центр настоятельно требовал активных действий своей резидентуры в США против Тюка, «тюков» или «хорьков», как обычно именовались Троцкий и его сторонники. 29 мая 1937 г. агент Норд, работавший в военном ведомстве США, указал на запрос из Москвы: «Просили по Троцкому» [771] . 31 мая 1937 г. резиденту Юнгу (кличка Исхака Ахмерова) [772] телеграфировали в связи с вербовкой некоего сотрудника Госдепа США (под кличкой 19): «Добейтесь материалов по Мексике и тюкам (документы, наводки, мат[ер]-иалы др[угих] отделов Госдеп[арт]амента, агент[урн]ые сообщения и пр.)» [773] .
770
Название книги с материалами независимого расследования, проведенного общественной Комиссией в США (см.: The Case of Leon Trotsky. Report of Hearing on the Charges Made Against Him in the Moscow Trials. New York: Merit Publishers, 1968).
771
Alexander Vassilev’s Papers. 0438 N. Yellow Book № 2. P. 70.
772
Ахмеров Исхак Абдулович (имел много псевдонимов) (1901–1975 или 1976) — член РКП(б) с 1919 г. В 1930 г. окончил факультет международных отношений Московского университета. С того же года работал в ОГПУ. С 1932 г. — на разведывательной службе в Иностранном отделе ОГПУ. В 1935 г. был направлен в США, где быстро легализовался и смог завербовать ряд сотрудников Государственного департамента, министерства финансов и других государственных учреждений. В 1942–1945 гг. руководил советской агентурой в США. С 1946 г. — заместитель начальника внешней разведки СССР. Выезжал в ряд стран с краткосрочными заданиями. С 1955 г. в отставке.
773
Alexander Vassilev’s Papers. 0438 N. Yellow Book № 2. P. 83.
Существенных результатов, однако, добиться не удалось. В конце сентября того же года Ахмеров с оттенком явного сожаления, буквально с извинениями писал Центру: «Вы просите мат[ериа]лы из Мексики о Тюке. 19 говорит, что они почти ничего о нем не получают. Несколько месяцев тому назад апостол [кличка агента] сообщал раз или два о Тюке и с тех пор ничего не сообщает. По мнению 19, Тюк не является важной фигурой в Мексике и не имеет какого-либо организационного влияния на политических] деятелей в Мексике. 19 говорит, что художник Диего Ривера, в доме к[оторо]го живет Тюк, является его старым приятелем. 19, видимо, зайдет к Ривера и, возможно, там встретит Тюка. Я предупреждал 19, что они могут попытаться обработать его. 19 мне заявил, что я могу быть спокойным и что они не повлияют на него. Сказать 19, чтобы он не заходил к Ривера, я не счел возможным, т[ак] к[ак] он мог бы рассмотреть это нажимом на него и также, что мы не доверяем ему» [774] .
774
Ibid. P. 94–95.
Поразительно, насколько НКВД не приходило в голову, что упоминание в таком документе открытым текстом Риверы моментально расшифровывает фамилию Тюка любому, кто прочтет донесение. Не говоря уже о том, что Тюки Троцкий начинались с одной буквы. Видимо, было не до конспирации. Любопытны и опасения, что Троцкий перевербует советского агента из американского посольства в Мексике, сотрудника Госдепа. На фоне «открытых» процессов 1936–1938 гг. моральная позиция Троцкого действительно усилилась, он развернул масштабную международную кампанию по разоблачению сталинского террора против советской номенклатуры, и в Москве беспокоились, что Троцкий может перетянуть на свою сторону серьезные силы и симпатии.
Сталин в это время проводил очередной процесс: на январском процессе 1937 г. были выставлены 17 подсудимых, причем, к удивлению многих наблюдателей, не все подсудимые были приговорены к расстрелу. Радек, Сокольников и двое «второстепенных» подсудимых — В. Арнольд и М.С. Строилов — были приговорены к длительному тюремному заключению (хотя все они в ближайшие годы были все равно убиты, уже без траты сил и времени на проведение нового суда).
Троцкий ставил в центр внимания развенчание прежде всего тех обвинений, которые были связаны лично с ним и с его деятельностью. Такой подход был наиболее целесообразным с точки зрения возможности получения неоспоримых доказательств и привлечения к расследованию авторитетных представителей западной общественности, идейно не связанных с Троцким или являвшихся его принципиальными идеологическими противниками. Это было тем более необходимо, что некоторые западные интеллектуалы, в числе которых были действительно весьма талантливые, уважаемые и известные люди, выражали свою глубокую уверенность в правильности сталинских процессов (особенно на фоне возраставшей угрозы со стороны гитлеровской Германии). Кроме Фейхтвангера, которому постановлением Политбюро от 22 января 1937 г. вместе с еще одним иностранцем — прокоммунистически настроенным М. Андерсеном-Нексе [775] было разрешено присутствовать на процессе [776] , советское правосудие поддержали британский юрист Д.Н. Притт [777] и французский юрист Г.Р. Розенмарк [778] . На Фейхтвангера процесс произвел неизгладимое впечатление и развеял все его сомнения: «Когда я находился в Западной Европе, обвинения против Зиновьева казались мне маловероятными… Но когда я посетил второй процесс в Москве, я был вынужден признать очевидное, и все мои сомнения растаяли так же естественно, как соль растворяется в воде».
775
Андерсен Мартин (псевдоним Нексе, обычно подлинная фамилия псевдоним употребляются как двойная фамилия Андерсен-Нексе) (1869—1954) — датский писатель, один из основателей компартии Дании в 1919 г. Автор ряда социальных романов. Был арестован во время германской оккупации в 1941 г., но в 1943 г. бежал, пробрался в СССР, где вел радиопропаганду на Данию и Норвегию. После войны жил в Восточной Германии. Многократно посещал СССР и восхвалял сталинизм.
776
Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. М.: Демократия, 2004. С. 54–55.
777
Притт Денис Ноуэл (1887–1972) — британский общественный деятель, юрист и публицист. Окончил Лондонский университет. Был членом Лейбористской партии. Фактический агент влияния СССР. В 1933–1969 гг. — председатель британского Общества культурных связей с СССР. Лауреат Сталинской премии мира (1954). Притт так старался, что даже написал специальные книги в поддержку обвинений, выдвинутых на московских судебных фарсах (Pritt D.N. Moscow Trial (1936). London: Anglo-Russia Parliamentary Committee, 1936; Idam. At the Moscow Trial. New York: Soviet Russia Today, 1937).
778
Розенмарк Герман Раймон (1885–1950) — французский юрист, адвокат. Сочувствовал коммунистам. Был деятелем Французской лиги прав человека, через которую организовал кампанию в поддержку обвинений, выдвинутых на московских судебных процессах 1936–1938 гг.
В Москве Фейхтвангер был принят Сталиным, с которым у него состоялась «дружеская беседа». «Что такое партия троцкистов? — сказал во время этой беседы Сталина. — Как оказалось — мы это знали давно — это разведчики, которые вместе с агентами японского и германского фашизма взрывают шахты, мосты, производят железнодорожные крушения» [779] . Добрую половину всей беседы Сталин посвятил «добровольным признаниям» обвиняемых и подсудимых, которые «хотят перед приговором все рассказать, раскрыть». В посланной перед отъездом из Москвы публичной телеграмме Фейхтвангер угоднически выразил диктатору свою признательность за теплый прием и восхищение мощью и умом Сталина [780] .
779
Запись беседы товарища Сталина с германским писателем Лионом Фейхтвангером // РГАСПИ. Ф. 558. Оп. И. Ед. хр. 820. Л. 3-22.
780
Правда. 1937. 6 февраля.