Лев Троцкий
Шрифт:
В ноябре 1914 года Лев принял новое предложение редакции газеты «Киевская мысль» — стать ее военным корреспондентом, на этот раз во Франции. Оказавшись в Париже (семья вначале жила в небольшом городе Севр, недалеко от столицы, а затем также переехала в Париж), Троцкий послал в газету ряд статей, показывавших ужасы войны.
Но в первую очередь Троцкого занимала все та же проблема, которую он стремился выработать в швейцарской брошюре, — задачи социал-демократии в условиях войны. Он все более энергично выступал против войны, но по-прежнему был далек от экстремистских призывов Ленина о «превращении империалистической войны в войну гражданскую». Выход из войны Троцкий видел в заключении демократического мира без аннексий и контрибуций под давлением организованного рабочего движения.
В конце 1914-го — первой половине 1915 года в антивоенно настроенных социалистических кругах стран Антанты стала вызревать мысль о необходимости созыва международной конференции, которая сплотила бы социалистов и способствовала бы возрождению Интернационала на позициях противодействия войне. Инициатива принадлежала швейцарским и итальянским социалистам. В подготовительных мероприятиях участвовали и российские эмигранты. [376]
Летом 1915 года в Париж прибыл Оддино Моргари, итальянский депутат-социалист, с предложением перевести поступавшие предложения в практическую плоскость. Троцкий участвовал в совещании французских социалистов с Моргари, которое через много лет злобно высмеивал: «…Дело шло довольно гладко. Но когда Моргари трагическим шепотом заговорил о необходимости раздобыть фальшивые паспорта для поездки в Швейцарию… у господ депутатов вытянулись лица, и один из них, не помню, кто именно, поспешно подозвал гарсона и второпях заплатил за весь кофе, потребленный совещанием». Все эти суждения были результатом дальнейших напластований, тогда же мой персонаж относился к предстоявшей конференции весьма серьезно.
376
Письма А. Б. Аксельрода и Ю. О. Мартова. С. 307.
Международная антивоенная социалистическая конференция состоялась 5–8 сентября в поселке Циммервальд, в Альпийских горах, примерно в десяти километрах от Берна. Здесь Троцкий вновь встретился с К. Раковским, который на происходившей перед этим Второй Балканской социал-демократической конференции (Бухарест, июнь 1915 года) стал секретарем Балканской социал-демократической федерации, правда, не превратившейся в эффективный организационный центр. [377] Участвовавший в конференции Ленин продолжал отстаивать крайне революционные взгляды и полемизировал с большинством участников, включая Троцкого. Накануне конференции Ленин опубликовал статью «О поражении своего правительства в империалистической войне».
377
Работнически вестник. 1915. 15, 16 юли.
Признавая, что Троцкий отвергает идею защиты отечества, Ленин продолжал атаковать своего соперника в социалистическом движении, обвиняя его в желании «совместить платоническую защиту интернационализма с безусловным требованием единства с «Нашей зарей»» [378] (журналом меньшевиков, выходившим в Петербурге под редакцией А. Н. Потресова). Требование поражения своего правительства в империалистической войне Ленин считал аксиомой, которую оспаривают только «сознательные сторонники или беспомощные прислужники социал-шовинистов», к которым относил Троцкого.
378
Ленин В. И. «ПСС». М.: Политиздат, 1961. Т. 26. С. 324, 349.
Большинство участников конференции составляли центристски настроенные деятели, выступавшие за прекращение войны по соглашению держав. Позиции Троцкого были левее в том смысле, что он видел в заключении мира преддверие социальной революции. Примерно на таких же позициях стоял К. Раковский, который был избран в бюро конференции. [379] Это позволяло Троцкому оказывать значительное влияние на ход дебатов и итоги встречи, тем более что в отношении непосредственных задач его мнения и позиции основной массы присутствовавших были близки. Проект антивоенного манифеста написали Троцкий и голландская социалистка Генриетта Роланд-Гольст, а затем Троцкий окончательно его отредактировал. [380] Это свидетельствовало о все более возраставшем авторитете Троцкого в международном социалистическом движении. В то же время циммервальдское движение постепенно переставало его интересовать, он не видел в нем реальной силы, способной воздействовать не только на ход революционного движения, но и на положение дел в социал-демократических партиях и в Интернационале.
379
Die Zimmerwalder Bewegung: Protokolle und Korrespondenz. Herausgegeben von Horst Landemacher. The Hague — Paris: International Institute of Social History, 1967. Т. 1. S. 48, 53, 115.
380
Манифест Интернациональной социалистической конференции в Циммервальде // Троцкий Л. Война и революция. Пг.: Госиздат, 1922. Т. 2. С. 52–55.
«Голос» и «Наше слово»
Сотрудничество с «Киевской мыслью» не вполне удовлетворяло журналистские амбиции Троцкого по двум причинам. Во-первых, газета находилась далеко, непосредственная связь с редакцией была невозможна. Во-вторых, и это главное; свои позиции в леволиберальной газете, тем более находившейся под пристальным наблюдением российских властей, приходилось выражать крайне осторожно.
Троцкий сосредоточил внимание на сотрудничестве с выходившей в Париже русскоязычной социал-демократической газетой «Голос», которая издавалась группой эмигрантов, стоявших на центристских и левых позициях. Главное, что их объединяло и что привлекало Троцкого, четко выраженная антивоенная позиция и стремление к восстановлению социал-демократического единства. Наиболее видной фигурой среди издателей «Голоса» был Ю. О. Мартов, новое сближение с которым произошло перед самым началом мировой войны, в середине июля 1914 года в Брюсселе, когда оба они обратились в Международное социалистическое бюро с протестом против раскольнической деятельности Ленина. [381]
381
Ленин В. И. «ПСС». Т. 26. С. 126.
Сближение с Мартовым продолжалось недолго. Человеческие качества Мартова — его искренность в отстаивании собственной позиции, публицистическая страстность и логика — были созвучны Троцкому. Но политическая деятельность меньшевистского лидера, который стремился осуществить объединение социал-демократов на базе нереального, по мнению Троцкого, курса на нахождение средней линии, вызывала у него отторжение. Луначарский вспоминал, что Троцкий всячески пытался убедить Мартова порвать с оборонцами. Мартов избегал прямого ответа. В нескольких письмах Троцкий жаловался, что Мартов, скорее всего, «порвет с нами», и тогда меньшевики подвергнут парижскую газету бойкоту. [382] В конце концов дело действительно дошло до личностного разрыва, несмотря на сохранявшееся глубокое уважение Троцкого к Мартову как политическому интеллектуалу, [383] что являлось для Льва исключением из правил его политического поведения.
382
РГАСПИ. Ф. 142. On. 1. Ед. хр. 431. Л. 1,4–5.
383
Луначарский А. Указ. соч. // Силуэты: Политические портреты. С. 346.
В редакции «Голоса» были и деятели, с кем Троцкий легче находил общий язык. Это социал-демократы, стоявшие на правом фланге большевизма, — А. В. Луначарский, Д. 3. Мануильский, С. А. Дридзо (выступавший под псевдонимом А. Лозовский). Все они в будущем превратятся в послушных сталинских слуг и будут изо всех сил стараться угодить новому вождю в жесточайшем преследовании его критика и соперника Троцкого. Пока же, как вспоминал Луначарский, он и Троцкий занимали близкие позиции, совместно редактируя не только газету, но и партийные прокламации. [384] В рукописных воспоминаниях Луначарский высказывал мнение, что «Голос» был крупнейшим в Европе центром интернационализма. [385]
384
Там же. С. 347.
385
РГАСПИ. Ф. 142. On. 1. Ед. хр. 90. Л. 42.
Троцкий сблизился с меньшевиком-интернационалистом Владимиром Александровичем Овсеенко, выступавшим под фамилией Антонов-Овсеенко. Этот человек несколько странной внешности, с вечно перекошенным пенсне, щуплый и слабый на вид, имел богатый послужной список бунтаря. Окончив кадетский корпус и Владимирское пехотное училище, он использовал военные знания для организации солдатских выступлений, наиболее значительным из которых был бунт в Севастополе в 1905 году. Он был приговорен к смертной казни, замененной каторгой, бежал из заключения и эмигрировал. В качестве технического руководителя «Нашего слова» он будет неизменным помощником Троцкого.
Троцкий и Антонов-Овсеенко установили контакт с группой французских интернационалистов, работавших в профсоюзах, — Пьером Монатгом, Альфредом Росмером, учителем Фернаном Лорио. Вся эта группа составляла круг близких людей, который особенно хорошо запомнился Н. И. Седовой. [386] С частью из этих деятелей мы еще встретимся. Во всяком случае, возможность высказывать свое мнение без оглядки на позицию издателей, но, разумеется, с учетом требований французской военной цензуры, Троцкий теперь получил.
386
Serge V, Sedova-Trotsky N. Op. cit. P. 28.