Лев Яшин
Шрифт:
Хотя и безапелляционное обращение из Тольятти заслуживает внимания: «Дорогой Лев Иванович! В трудную для Вас минуту мы, все шесть тысяч участников турнира по мини-футболу на снегу „Зимний мяч Автограда“ рядом с Вами. Ни один турнир „Зимнего мяча“ не проходил в последние годы без Вашего участия. Мы готовимся к пятому, юбилейному. Не забывайте, что Вы — его главный судья. Верим в Ваше мужество и силу воли. Всегда ждем вас в Тольятти».
Это правда: Лев Иванович три года подряд судил соревнования в автомобильной столице СССР. И как бы сказал незабвенный М. И. Кутузов: «С такими чудо-богатырями —
Нет, конечно. Он и шутил даже: мол, без ноги женщинам его будет легче на руках носить. И про то, что в футбол всё равно уже не играет.
На самом деле, рассказывала Валентина Тимофеевна, невообразимо, конечно, переживал. Особенно сразу после операции. Жена не отходила от него, поддерживала всячески. И благодаря ей, прежде всего, он вернулся к достаточно активной деятельности.
Потому как со стороны официальной забота смотрелась весьма своеобразно. Яшина, для начала, поместили в общую палату: на иной вариант, получается, всей жизнью не наработал. Кроме того, соседями по несчастью оказались молоденькие ампутанты-«афганцы», потерявшие конечности, выполняя «интернациональный долг».
Правду сказать, большего морального испытания для мужчины, в 13 лет вставшего к станку во время войны, которую он вместе со всеми считал последней, — трудно придумать. Ноги уже лишился — теперь бы сердце не отказало. Конечно, принесенным из дома он щедро делился с солдатиками, о которых родина после кардинальных операций как-то подзабыла.
Затем настал «протезный» период. К великому сожалению, в СССР выпускали только то, что Лев Иванович называл «кадушкой». За сходство с бочкой, где засаливают огурцы, помидоры или еще что. Упомянутый аппарат крепился к оставшейся части конечности, и больной в таком виде должен был продолжать существование.
Непосредственно на помощь пришел журналист А. Горбунов, работавший тогда заведующим отделением ТАСС. Яшина перевезли в Финляндию на полный пансион, чего он уж точно не просил. Отдать должное Александру Аркадьевичу и его супруге Светлане за бескорыстную заботу просто необходимо. Но обязательно надо отметить и финнов. Их строительная фирма «Пуолиматка» взяла на себя расходы по обследованию больного и изготовлению современного, удобного протеза. Хотя, кажется, им-то что? Причем, оказывается, не одни жители Страны озер переживали и работали в данном направлении. Вот что писал наш добрый немецкий друг Карл Хайнц Хайманн:
«Беда, свалившаяся на Яшина, произвела на меня удручающее впечатление. Это состояние практически не покидало меня. Чем можно помочь? Эта мысль постоянно сверлила мозг. В „Киккере“ мы опубликовали несколько материалов о Яшине, приободрили его. Я передал ему по телефону фабулу напечатанного. Он поблагодарил за участие и вдруг выпалил: „Когда насмотрелся на мальчишек без рук, без ног в госпитале, цепляющихся за жизнь, мне ныть непристойно. Мне от ‘кадушки’ освободиться — и хоть в ворота становись“».
Выяснив всё про новосозданный термин, Хайманн взялся за дело с немецкой стороны. Оказалось, в Мюнхене делают классные титановые протезы. «Когда рассказал сотрудникам, — продолжал тогдашний главный редактор „Киккера“, — что протез нужен Яшину, все оживились, заговорили о футболе, специалисты постарше принялись вспоминать эпизоды из матчей, в которых блистал русский вратарь. Сделать протез взялись лучшие мастера и слово сдержали.
Если он и получил желанный протез из Хельсинки, то это лишнее доказательство того, что и в Финляндии, и в Германии, и, уверен, в других странах люди готовы были сделать для Яшина всё, что было в их силах, и даже больше».
Но всё равно: любой, самый качественный протез настоящий ноги не заменит. А немалое количество турниров в огромной стране не могло пройти без личного присутствия Льва Ивановича. Вспоминает Марк Михайлович Рафалов, судья всесоюзной категории:
«В марте 1988 года мне довелось провести с Яшиным несколько незабываемых дней. В Самарканде динамовские команды разыгрывали традиционный приз его имени. Там же проводился традиционный сбор судей, который я возглавлял. В Узбекистан Лев Иванович приехал уже тяжелобольным: он лишился ноги, с большим трудом передвигался, а постоянные боли вынуждали его прибегать к бесконечным уколам».
Такое, одним словом, состояние, что и в Москве-то трудно бы пришлось. А он едет туда, где сухо и жарко. И отваживается выезжать вместе с Рафаловым на игры, которые проходили даже не в Самарканде. Тут и врачом не надо быть, дабы понять, чего ему это стоило. Люди, естественно, предлагали отказаться. Фронтовик Марк Михайлович приводит подлинные яшинские слова: «Ну уж нет, — отвечал он. — Так нельзя, любители спорта просили. Они ждут. Я должен ехать». И трогался в путь, и обеспечивал праздник, которым являлось одно его появление в узбекском кишлаке. «На людях держался молодцом», — подтверждает Рафалов. Что уж потом Яшин чувствовал, останется при нем.
«Молодцом» он смотрелся и на грандиозном торжестве, посвященном его шестидесятилетию. В 1989 году такое было возможно и где-то даже естественно. Что ж, Яшин эффектно и неожиданно появился в подаренном ему японском автомобиле, сделал круг почета на переполненном стадионе «Динамо». И матч, последовавший затем (опять сборная мира против сборной «Динамо»), был хорош. Да и как по-другому: ведь на сей раз добрались Беккенбауэр, Карлос Альберто, которых юбиляр мечтал увидеть еще 18 лет назад, а Любаньский и, понятное дело, Бобби Чарльтон будто и не уезжали из 27 мая 1971 года. А еще друг Эйсебио, чемпионы Европы-76 чехословаки Паненка и Добиаш, один из достойных наследников в Европе поляк Томашевский. Да и наши ветераны Пильгуй, Чивадзе, Дзодзуашвили, Козлов, Сабо (как и 18 лет назад), Колотов не могли сыграть плохо.
И сыграли: 2:2. Вместе с тем по атмосфере, чувствам, незабываемости тот праздник никак нельзя поставить в один ряд с маем 1971 года.
И машину пораньше бы подарить можно было, и проявившие уже свой нрав футбольные фанаты освистали поэта Евтушенко, читавшего стихи, посвященные любимому вратарю, и второй матч зачем-то провели действующих динамовцев с только что сошедшими зарубежными ветеранами.
Наступившая эпоха ничего, в общем, не имела против Яшина, но не могла его вместить в себя. Ощущалась некоторая несоразмерность. С его стороны — высота, глубина, мощь. Со стороны обратной — определенного рода растерянность, непоследовательность, суетливость.