Лев

Крас Наталия

Лев оторопело стоял посреди её прихожей в трусах и, кажется, совсем ни о чём не думал. У него кружилась голова, он вообще не знал, что думать.

Оля вернулась с махровым халатом в руках, от которого исходил приятный аромат. Она посмотрела на Льва как будто немного виновато, развернула халат и сказала нежным голосом:

– Смотри какой большой и пушистый, надевай! – она обернула его плечи. – Ну же, не упрямься, он даже не женский, просто банный халат.

Он выдохнул какой-то неопределённый звук и потряс головой, как бы желая освободиться от чего-то мучительного.

– Прости, – сказала она, – но по-другому ты бы не разделся, а я не хочу быть виноватой в твоей простуде, – она отвернулась и не стала смотреть, как он одевается в её халат.

Он вздохнул и спросил, одеваясь:

– Значит, всё это было неправдой?

Она повернулась и, глядя ему в глаза, медленно проговорила:

– Почему? Всё было абсолютно честно, а если бы случилось больше того, что случилось, то это было бы уже неправдой, – она улыбнулась слегка кокетливой улыбкой, и добавила:

– Я тебе больше могу сказать: у тебя красивое тело, и ты мне понравился.

Он смутился и стал искать куда уткнуть взгляд.

Она засмеялась:

– Что, не любишь комплименты?

– Это я их должен говорить.

– Говори…

Он оторопело посмотрел на неё и захотел сказать сразу очень много:

– Я не умею так… специально…

– Тогда просто говори, что думаешь, – посоветовала она.

Он стал поднимать вещи:

– Куда это можно отнести?

Она показала ему на комнату. Там было почти темно и очень уютно, тихо тикал будильник, пахло немного ремонтом, новой мебелью и свежестью из открытого окна. Он опять смог расслабиться и почувствовал, что всё будет хорошо.

Часть пола оказалась с подогревом, они разложили одежду там и на батарее. Оля попросила принести ещё и обувь. Лев вернулся в прихожую, повертел в руках свои кроссовки и её ботинки и пошёл мыть их в ванной.

Она встала в проеме двери позади него, он посмотрел на неё через зеркало над раковиной и сказал:

– Когда ты идёшь, то у тебя волосы танцуют… И ещё… мне очень интересно, где начинается татуировка, и что она означает.

Она улыбнулась ему в зеркале:

– Неплохая попытка! Про волосы красиво получилось.

– Обувь не промокла насквозь, быстро высохнет, – сказал он и отнёс ботинки туда же, где сушилась одежда. Оля позвала его с кухни.

Кухня в её квартире оказалась совсем маленькой. На улице от серого дождя было почти темно. Лев стоял, глядя, как она выкладывает продукты на стол. Набирая обороты, шумел электрический чайник, наполняя полумрак кухни загадочным голубым свечением. Когда в чайнике забулькало, Оля сказала:

– Сейчас чай заварю, – погреемся… – и потянулась в направлении шкафчика.

Лев приблизился:

– Я помогу, – он дёрнул за дверцу, и из перевернувшегося пакетика высыпались конфеты. Они оба наклонились подбирать их, и он снова поймал её руку, на этот раз нарочно. Он настойчиво посмотрел ей в лицо, ожидая какой-то поддержки или знака, и одновременно сжимал её руку в своей. Нос щекотал аромат шоколада. Он приблизил своё лицо. Она слегка отстранилась. Он глубоко вдохнул и громко выдохнул, опустив голову, и заглянул в её ладонь. От их обоюдного согревания в её руке растаяли две конфеты, от них шёл густой приятный запах ванили и шоколада, на её коже остались коричневые следы. Тут в его голове всплыли образы Штольского с его рассуждениями про конфеты и облизывания, его пьяные выходки. Лев засмеялся. Сначала тихо, а потом чуть громче. Оля посмотрела на него с недоумением и улыбнулась:

– Расскажешь?

Он продолжал держать её руку.

– Я боюсь, ты будешь злиться на меня.

– Злиться? Почему?..

Он посмотрел в окно, потом на неё:

– Потому что я добыл твои данные в школьном компьютере.

– И как?.. Трудно было? – она подняла брови, сдерживая улыбку.

– Ну так… да… Штопор, скотина… если б не… – начал он сбивчиво, потом посмотрел на неё, как бы решаясь…

Он стал рассказывать ей про фантазии Штольского о шоколадных конфетах и девушках. Потом про его гениальный план по вскрытию компьютера Дохлого. А потом и про осуществление задуманного, и что из этого вышло.

Они пили чай, заедали его конфетами, смеялись, когда он выдавал новые порции рассказа. Потом он вспомнил, что у него есть видео с происшествием в кабинете информатики. Он принёс телефон и показал ей. Она смеялась, морщила нос и снова смеялась так, что у него становилось радостно и легко на душе.

– А почему Дохлый? – спросила она.

– Так у него фамилия такая – Дох-лый, а когда ты его увидишь, то поймёшь, что другая кличка ему не нужна.

– А Штопор?

– Он же в пиве разбирается, любит его, ну и фамилия начинается похоже, так и сложилось в «Штопор». Он не обижается.

Он пролистал видео со Штольским. Наткнулся на фото с её данными из компьютера и выдавил из себя:

– Можно, я буду звонить тебе? Или писать? – он посмотрел на неё с надеждой.

Она всё ещё улыбалась:

– Ну, раз номер смог достать…

– Если ты не захочешь, то я не буду… надоедать…

– Главное – никаких картинок с подписями, пожалуйста! – ответила она. – Лучше о себе что-нибудь напиши.

– Ну, пока ты не передумала, я начну, – и он набрал сообщение. Было слышно как её телефон брякнул в прихожей, уведомив о получении.

Оля улыбнулась.

Они приготовили ёку по его рецепту. Он показывал как заворачивать в лаваш начинку, потом смазывать его маслом, запекать в духовке. Ему нравилось, что можно прикасаться к её рукам, что их руки одинаково измазаны, нравилось вместе готовить, смеяться и разговаривать. Кухня наполнилась теплом и аппетитными запахами.

– Попробуй, это вкусно, – сказал он, достав первую порцию пирогов из духовки.

Она посмотрела в его распахнувшийся на груди халат и отвела взгляд.