Лев
Шрифт:
Она сжалась на своем стуле и покачала головой, выглядя расстроено. Алессио был гордецом. Ей нужно дать ему время. Его шрамы были его бичом.
Я взглянула на Нас, и она в ответ на меня печально посмотрела. Надеюсь, Алессио даст Каре шанс.
В конце концов, время лечит любые раны. Ну, или так говорят.
49 глава
Настасья
Я стояла у окна, одетая в черно-красное кимоно, которое подарил мне Вик,
Пришло время.
Я повернулась и посмотрела туда, где он лежал на кровати, полностью обнаженный. Взяла в руку золотой крестик, который висел на моей шее — еще один подарок Вика, прежде чем сглотнула и тихо произнесла:
— Вик... дорогой... мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал, хорошо? Без вопросов. Просто сделай это.
Он поднял голову и, нахмурившись, посмотрел на меня.
— Для тебя, детка? Все что угодно.
И он это и имел в виду.
Проклятье.
Мои губы дрожали. Я сделала глубокий вдох, затем медленно выдохнула.
— Мне нужно, чтобы ты пошел домой. — Первая слезинка скатилась по щеке, и я расстроено вздохнула. — Мне нужно, чтобы ты пошел домой и никогда больше не возвращался, хорошо? — Я опустила подбородок и крепче обняла себя руками. — Это должен сделать ты. Ты должен уйти. Потому что я буду продолжать делать это. — Я приподняла голову и отвела взгляд. — Потому что я буду и дальше продолжать любить тебя, но я не могу больше. — Я сглотнула с трудом, стерла слезы со щек и попыталась успокоиться. — Поэтому тебе нужно уйти. — Когда он не двинулся с места, мое лицо исказилось от боли, и я взмолилась шепотом: — Пожалуйста.
Вот так, все высказала, и я была удивлена, насколько дерьмово от этого себя ощущала. Никакой груз не упал с плеч. Он только увеличился втрое.
Я теряла себя.
Вик просто моргал, смотря на меня, затем сел.
— О чем ты говоришь, детка? — Он раскрыл свои объятия, и мое сердце обливалось кровью от желания упасть в них. — Иди в постель, — пробормотал он.
Я покачала головой.
— Нет. — Мой голос был резче, чем я хотела.
Я подошла к кровати и села рядом с ним. Посмотрев ему в глаза, прошептала слова, которые так боялась сказать:
— Скажи, что ты любишь меня, Вик. — Я схватила его за руку и практически молила: — Просто скажи, что любишь меня.
Большим пальцем он поглаживал мою руку несколько долгих мгновений, а затем произнес:
— Что все это значит?
На мое молчание он спросил:
— По правде, детка? Ты просто отпустишь меня? Вот так? — Он нахмурил брови в смятении.
Я понимала его замешательство. Я никогда не делала такого раньше. Не была королевой драмы, и никогда не требовала ничего от Виктора Никулина.
Он был моим сердцем и душой, и я любила его всем своим существом, но я на самом деле устала от этих недоотношений. Я хотела большего, нуждалась в большем.
Все или ничего.
Мое выражение лица было бесстрастным, когда я заявила:
— Я больше не могу так, Вик. Я не могу быть женщиной, которой
Он обнял меня, прижал к себе, и я позволила ему. Вик затащил меня к себе на колени, крепко сжал и заявил:
— Я хочу, чтобы ты обдумала это, хорошо? Не принимай никаких скорых решений. Просто... подумай. И если ты на самом деле этого хочешь, то утром я уйду. Я оставлю тебя в покое. Договорились?
Еще одна ночь.
Крепче вцепившись в него, я кивнула у его груди.
Мое сердце разбилось в эту же секунду.
Мы оба знали, каким будет мое решение утром.
50 глава
Лев
— Решила? — спросил я, подходя к своей мышке сзади, наблюдая, как она рассматривает сайт благотворительных фондов
Подсунув кулачок под подбородок, она пробормотала:
— Нет, — затем, выдохнув, добавила: — Их так много. Я понятия не имею, как решать и каким из них можно доверять.
Я думал об этом.
Решение очень сложное. Я отошел, вытянул стул и поднял Мину. Сев на ее место, посадил ее к себе на колени.
— Даже если отдашь половину своего наследства, это очень много денег. Почему бы не разделить их на четыре или шесть частей, которые можно пожертвовать в разные организации.
Мина прижалась ко мне ближе, ее голова лежала на моей груди. Она как кошечка свернулась на моих коленях.
— Это неплохая идея. Так, наверное, и сделаем. — Она раздраженно выдохнула. — Но решение все равно не становится проще.
— Ты могла бы выбрать наугад, — прошептал я, наслаждаясь ощущением этой кошки в моих руках, не беспокоясь ни о чем ином.
Я обнимал ее, и весь остальной мир переставал существовать. Она успокаивала мой разум, а моя душа тянулась к ее. Мина Харрис была лучшей частью меня, и я буду делать ее счастливой всю оставшуюся жизнь.
Она замерла на моих коленях и, выпучив глазки, посмотрела на меня, на ее лице так и было написано: «Почему же я не подумала об этом раньше?»
— Это прекрасная идея, — прошептала. Благодарная улыбка осветила ее красивое лицо, и она наклонилась, чтобы поцеловать меня. Я нежно пленил ее губы, пробуя ее на вкус, и она тихо выдохнула: — Я люблю тебя, Лев.
Пришло время объяснить Мине кое-что, о том кто я есть.
— Я никогда никому не принадлежал, Мина, — начал я. — Внутри меня всегда жило одиночество, и я никогда этого не понимал, потому что всегда был окружен людьми. Хотя я понимал, что отличаюсь от остальных. В постоянном смятении, непонимание тяготило меня. — Я нахмурился. — Я всегда думал: «Что я сказал, чтобы разозлить Нас?» или «Почему Саша так смотрит на меня?», «Почему мой мозг не работает как у других?».