Лев
Шрифт:
Я по-прежнему была не уверена.
Она попыталась еще разок, при этом выглядя скучающе.
— Тем более у клуба есть репутация — у нас самые красивые девушки в стране, — она искоса взглянула на меня. — Ты подпортила бы планку своим дешевым макияжем.
Тогда я улыбнулась.
— Спасибо, Настасья.
Она ответила:
— Всегда пожалуйста, Мина.
Взяв туфли в руку, я спустилась вниз по лестнице и увидела, что Лев держал Лидию на руках, пока наливал две чашки кофе. Она что-то бормотала, схватившись за его лацкан крошечными
Я откашлялась у двери, не желая прерывать их.
— Прости.
— Не стоит извиняться. Мирелла придет через пару минут. — Он тут же ответил на мой незаданный вопрос. — Няня Лидии. Ты часто будешь ее видеть, — Он передал мне чашку с кофе. — Извини, но я не знаю, как именно ты пьешь его.
— Крепкий черный, — пробормотала я, улыбнувшись в благодарность. Я сделала медленно глоток, и кофе оказался удивительным. Я не могла устоять и наблюдала за пухлощекой, с длинными ресничками малышкой. Моя грудь сжалась в благоговейном трепете. — Она такая чудесная, Лев.
Он немного отклонился, чтобы взглянуть на дочку. От его нежного ответа я почти потеряла сознание.
— Она моя жизнь.
Тепло накрыло меня, оставив гадать, что же я такого хорошего сделала в жизни, что заслужила встретиться со Львом Леоковым? Что бы это ни было, я была благодарна.
Малышка повернулась и, наконец, заметив меня, начала бормотать:
— Zhena. Zhena. Zhena.
Улыбаясь, я сморщила нос.
— Что она говорит?
Лев внимательно наблюдал за мной.
— Она не знает твоего имени. Она зовет тебя своей версией «леди» по-русски.
— Ох, так ты русский? — глупо спросила я
Лев ответил мне снисходительно, и я порадовалась, что он не назвал меня тупицей.
— Да, с обеих сторон — мамы и папы.
— Ого, круто, — сказала я. И затем последовала долгое, неловкое молчание.
Наконец, что казалось почти часом, Лев спросил:
— А где твоя семья, Мина?
Мой ответ был резким.
— Мертва. Я сирота. Не знала своего отца. А мать умерла, когда мне было двенадцать. Моя бабушка не захотела приютить меня, поэтому меня отправили в приемную семью. Я убежала, когда мне было семнадцать.
Удивленный внезапной сменой моего настроения, Лев прошептал:
— Ясно, — и это звучало как-то неправильно. Почти по-детски.
Внезапно дверь открылась, и толпа людей вошла внутрь, громко болтая.
Настасья вошла первой, ее лицо было красным, губы вытянуты в линию, и она спорила с мужчиной, который шел за ней.
— Да мне плевать, кто она, Вик.
Мужчина, который, как я догадалась, был Виктор, вошел за ней, улыбаясь как Чеширский кот.
— Да, конечно же, тебе плевать, детка.
Нас повернулась, и уголки ее губ приподнялись.
— Она была даже симпатичной, ну такой «Я надеюсь, ты не против ЗППП» симпатичной.
Виктор был высоким, мускулистым, на нем были брюки, белая рубаха с закатанными до локтя рукавами, которая показывая цветные татуировки, и из уголка рта
— Ты же знаешь меня. Нет резинки — нет секса.
Красивая рыжеволосая девушка вошла вслед за Виктором. Я тут же заметила, что у нее с ним один цвет глаз. По тому, как она улыбалась, было ясно, что все ее внимание было отдано лишь Льву, и когда она увидела меня — ее улыбка потухла.
Лев подмигнул ей и нежно взглянул на нее.
— Аника.
Мой желудок сжался в узел из-за того, как Лев смотрел на нее. Я не понимала этого.
Я имею в виду, понимала, конечно. Она была красивой — с такой я не смогу конкурировать.
— Ну, приветик, принцесса, — Аника вытянула руки, еще раз улыбнувшись, и Лев передал ей Лидию, как будто это было обычным делом.
Мой желудок сжался. Вновь.
Что, черт подери, это такое? Прекрати, желудок!
Она посадила Лидию на бедро и поцеловала в щеку. Лидия не показывала никаких признаков, что ей некомфортно с этой женщиной. Она взглянула на меня и тихо заговорила, ее голос бы таким мелодичным:
— Привет. Я Аника.
Я открыла рот, чтобы ответить, уже вытянув руку, когда Лев тут же выдал:
— Это Мина. Она новая барменша.
Я улыбнулась ей.
— Ага, все как Лев сказал.
От его объяснения напряжение Аники, казалось, исчезло, и она оттаяла ко мне. Она легонько пожала мою руку.
— Ох, это суперски. Мы будем вместе работать.
Затем на меня посмотрел Виктор, и, казалось, удивился, как будто только что заметил еще одного человека в комнате.
— Привет. Я Виктор. — Он оглядел меня сверху вниз, затем повернулся ко Льву и спросил, хитро улыбаясь: — Где ты ее нашел?
Лев ответил безэмоционально.
— Она стащила Сашин кошелек.
Мое сердце замерло, прежде чем начало бешено колотиться. Все замерли и замолчали, кроме Виктора, который секунд десять моргал, а затем разразился смехом.
Мои щеки запылали, а на тело будто вылили ушан холодной воды. Я чувствовала, что взгляд каждого остановился на мне, и напряжения стало слишком много.
Я все понимала. Я украла кошелек его брата. Это было дерьмово. Если бы не была в отчаянии, я бы не сделала этого. Меня будут вечно за это наказывать?
Выдохнув, я пробормотала:
— Засранец, — прежде чем надела туфли и выскочила из кухни. Я почти шлепнулась на задницу на этих каблучищах, но Нас сказала, что мне надо привыкнуть ходить в них.
Прошло минут десять, и я заметила, как зрелая женщина с темными вьющимися волосами поднимается к дому. Она замедлилась, когда увидела меня, поэтому я улыбнулась.
— Вы, должно быть, Мирелла.
— Да, — осторожно ответила она.
Я сделала шаг к ней.
— Я Мина, — я показала на дом. — Я временно живу здесь. Лев сказал, что я буду часто вас видеть.