Левиафан
Шрифт:
Неведомые строки наполнили пространство кают-компании, и у многих заблестели глаза.
Из долины Тавазэнта, Из долины Вайоминга, Из лесистой Тоскалузы, От Скалистых Гор далеких, От озер Страны Полночной, Все народы увидали, Отдаленный дым Покваны, Дым призывный Трубки Мира. И пророки всех народов, Говорили: «То Поквана! Этим дымом отдаленным, Что сгибается, как ива, Как рука, кивает, манит, Гитчи Манито могучий Племена людей сзывает, На совет зовет народа».— Здорово, — наклонившись к доктору, прошен
— Именно, — был ответ. — Слушай.
Вдоль потоков, по равнинам, Шли вожди от всех народов, Шли Чоктосы и Команчи, Шли Шошоны и Омоги, Шли Гуроны и Мэндэны, Делавары и Могоки, Черноногие и Поны, Одживбеи и Дакоты — Шли к горам Большой Равнины, Пред лицо Владыки Жизни.подкрепляя слова взмахом руки, продолжал Морев, и они будили в сознании что-то новое.
И в доспехах, в ярких красках, Словно осенью деревья, Словно небо на рассвете, — Собрались они в долине, Дико глядя друг на друга; В их очах — смертельный вызов, В их сердцах — вражда глухая, Вековая жажда мщенья — Роковой завет от предков. Гитчи Манито всесильный, Сотворивший все народы, Поглядел на них с участьем, С отчей жалостью, с любовью, — Поглядел на гнев их лютый, Как на злобу малолетних, Как на ссору в детских играх. Он простер к ним сень десницы, Чтоб смягчить их нрав упорный, — Чтоб смирить их пыл безумный Мановением десницы. И величественный голос, Голос, шуму вод подобный, Шуму дальних водопадов, Прозвучал ко всем народам, Говоря: «О дети, дети! Слову мудрости внемлите, Слову кроткого совета От того, кто всех вас создал! Дал я земли для охоты, Дал для рыбной ловли воды, Дал медведя и бизона, Дал оленя и косулю, Дал бобра вам и казарку; Я наполнил реки рыбой, А болота — дикой птицей. Что ж ходить вас заставляет На охоту друг за другом? Я устал от ваших распрей, Я устал от ваших споров, От борьбы кровопролитной, От молитв о кровной мести. Ваша сила — лишь в согласье, А бессилие — в разладе. Примиритеся, о дети! Будьте братьями друг другу! И придет Пророк на землю И укажет путь к спасенью; Он наставником вам будет, Будет жить, трудиться с вами. Всем его советам мудрым Вы должны внимать покорно — И умножатся все роды, И настанут годы счастья. Если ж будете вы глухи, Вы погибните в раздорах! Погрузитесь в эту реку, Смойте краски боевые, Смойте с пальцев пятна крови; Закопайте в землю луки, Трубки сделайте из камня, Тростников для них нарвите, Ярко перьями украсьте, Закурите Трубку Мира И живите впредь как братья!» Так сказал Владыка Жизни. И все воины на землю Тотчас кинули доспехи, Сняли все свои одежды, Смело бросилися в реку, Смыли краски боевые. Светлой, чистою волною Выше их вода лилася — От следов Владыки Жизни. Мутно-красною волною Ниже их вода лилася, Словно смешанная с кровью. Смывши краски бревые, Вышли воины на берег, В землю палицы зарыли, Погребли в земле доспехи. Гитчи Манито могучий, Дух Великий и Создатель, Встретил воинов улыбкой. И в молчанье все народы Трубки сделали из камня, Тростников для них нарвали, Чубуки убрали в перья И пустились в путь обратный — В ту минуту, как завеса Облаков заколебалась И в дверях отверстых неба Гитчи Манито сокрылся, Окружен клубами дыма От Покваны, Трубки Мира…Декламация продолжалась около часа, и все это время аудитория находилась под ее гипнозом.
— Что это было, товарищ адмирал? — когда отзвучали последние строки, и наступила звенящая тишина, тихо спросил Ксенженко.
— Песнь о Гайавате, написанная американским поэтом Лонгфелло по материалам индейского эпоса. — Бережно закрыв книгу, Морев сел на свое место.
— Ну, так как, будем нарушать устои этого народа?
— Нет, — прошелестело по рядам. — Мы все поняли.
Спустя три дня, военные отряды индейцев покинули окрестности, отправившись каждый в свои земли (начался сезон охоты), а моряки, во главе с адмиралом и вожди Лиги, остались в городе для решения вопросов управления и обустройства Новой Америки.
А их было немало.
Определение новой столицы — Филадельфия не имела выхода в океан и по этой причине не устраивала Морева; создание местного самоуправления, восстановление торговли и мореплавания; урегулирование взаимоотношений между индейцами и оставшимися европейцами; а также целый ряд других.
Столицу решили перенести на побережье, в Нью-Йорк и присвоили ей имя «Левиафана», во все оставленные бывшими хозяевами города назначили военных комендантов, поручив им создать гражданскую администрацию, а прибывшего из бухты Лазурной Кузнецова, обязали создать объединенную Российско-Американскую торговую компанию.
…Прошло десять лет.
За это время в мире случилось много перемен. Спустя год после провозглашения Новой Америки русские войска в Италии разбили и захватили в плен новоиспеченного императора Наполеона, ослабленная и находящаяся в хаосе Англия лишилась всех своих заокеанских колоний, когда-то великая Порта, скукожилась до размеров небольшого государства, а в России было отменено крепостное право.
На втором году своего существования индейская конфедерация по инициативе Текумсе заключила военно-политический союз с Россией, имевший целью обеспечение мирного сосуществования всех стран и предотвращение военных конфликтов.
А поскольку это было возможно только при наличии значительного экономического потенциала, союзники вплотную занялись этим вопросом.
Для начала они создали единую платежную систему, обеспечив хождение золотого империала не только в России, но и в Америке. Затем открыли ряд золотодобывающих предприятий в Сибири, на Аляске, в Калифорнии и Северной Каролине, после чего, расплачиваясь звонкой монетой, обеспечили к себе приток лучших ученых и изобретателей из других стран.
Вскоре в Америке и России, в специально созданных конструкторских бюро и лабораториях, под патронажем моряков крейсера активно трудились практически все мировые светила, а список будущих имелся в обеих столицах.
Кстати, был составлен и второй, секретный — исторических злодеев. Их предполагалось изымать из общества во младенчестве, надлежаще воспитывать и держать под негласным надзором. В него попали все, начиная от Адольфа Шикльгрубера и заканчивая Горбачевым с Ельциным.
Не было забыто и образование. В Америке открылись десятки школ с приглашенными туда русскими преподавателями, филиал Московского государственного университета и несколько национальных институтов. Как и в бывшем СССР, обучение в них осуществлялось бесплатно, в стране росли грамотность и культура.
Впервые за всю свою историю индейское население стало получать квалифицированную медицинскую помощь, что способствовало оздоровлению нации и ее возрождению.
Результаты не замедлили сказаться, и через семь лет в стране была создана высокоразвитая экономика.
Построенные на атлантическом побережье совместно с русскими специалистами фабрики и заводы выпускали все необходимое, оседлые индейские племена активно занимались сельским хозяйством, кочевые охотились и осваивали животноводство.
Все это время, помня трагедию прошлой цивилизации, которая пошла по пути общества потребления и погибла, Морев с Сокуровым и его офицеры, проводили в Совете Лиги политику совершенно иных ценностей.
Главным моряки считали духовность и культуру, все остальное производными от них. И это находило живой отклик среди индейцев. Привыкшие жить в единении с природой и пользоваться самым необходимым, они оставались чужды духу стяжательства и превыше всего ценили свободу.
— Может быть, это и есть та самая общность людей, которую мы в свое время пытались создать в СССР? — спросил как-то у Сокурова Лобанов.