Левиафан
Шрифт:
А вот еще одна соседка - бабушка Радиль. Смотрит на Ли-фанну несколько удивленно: не ожидала от нее таких подвигов. Ну еще бы, сколько раз они с Мифъолом забирались к ней в сад...
...Мифъол... стоило только Ли-фанне о нем подумать, как она тут же увидела человека, которого искала в этой толпе, но больше всего боялась увидеть...
Ланиз. Мать Мифъола. Одета во все черное, волосы скрыты под черной косынкой, на плечах - черный платок. И хотя смотрит на юных героев с надеждой, где-то в глубине глаз притаилась боль. Спрятанная от всех, безумно сильная, словно тянущая куда-то вниз.
Эван, словно почувствовав ее состояние, оказался рядом. Он коснулся ее руки, и тихо произнес - так, что услышала только она:
– Перестань себя во всем винить. Пожалуйста.
Она в ответ только вздохнула. Как можно перестать винить себя в смерти лучшего друга? Она ведь могла помочь... но не помогла.
Она все скажет Ланиз позже. Когда у нее хватит на это смелости. А пока...
Вот же они! Двое самых дорогих ей людей. Мама и сестра. Иринка, кажется, немного подросла за время, что ее не было, а мама... стала выглядеть еще более усталой, в иссиня-черных волосах появилась тоненькая седая прядка. Ли-фанне стало жалко ее. И как она раньше не думала о собственной матери? Хотя бы тогда, когда сбежала из дома? Она вздохнула. Чем дальше, чем больше она запутывалась в собственных мыслях и чувствах. Хорошо, что Эван рядом.
Она быстро взглянула на него. Молодой князь шел рядом, не глядя на своих спутниц. Взгляд его был устремлен вперед, пепельные волосы трепал ветер... глядя на него, Ли-фанна улыбнулась. И почему, когда рядом был Эван, ей сразу становилось спокойнее и легче?
Он вдруг обернулся. Их взгляды встретились. Эван улыбнулся. Ли-фанна улыбнулась в ответ. А может, все не так уж и плохо. Мир спасен, а это главное. И они вместе. Просто ей нужно время, чтобы осознать это до конца.
Она прибавила шагу, подошла к маме и сестренке. Ни Эван, ни Алька не пошли за ней, за что она была им очень благодарна.
Посмотрев на маму вблизи, Ли-фанна поняла: Хэла и легионер, который помог им сбежать из Гройвуда, сказали ей правду. Сигма Лотье была копией Верховной ведьмы Эфарленда, Оррайны, портрет которой она видела в галерее Эймара. Только мама была старше, чем чародейка, изображенная на портрете. А точнее, это тот самый портрет был очень похож на маму Ли-фанны. На Оррайну.
Стоило только Ли-фанне подойти к маме и Иринке, сестренка сразу же кинулась обниматься:
– Ли-фанна! Как же я рада, что ты вернулась!
– А уж я-то как рада!
– Ли-фанна тоже обняла сестру и посмотрела на Оррайну.
– Здравствуй, мама.
Она кивнула с грустной улыбкой.
– Здравствуй. С победой тебя, дочка.
– Не с чем меня поздравлять, мам.
– Как - не с чем?
– подняла голову Иринка.
– Ты же мир спасла!
– Не все так просто, Ир...
– Надо полагать, ты уже все знаешь?
– спросила Верховная ведьма.
– Не все. Но про тебя - знаю. Только я одного не понимаю... мам, почему нельзя было рассказать нам все? Сразу? Просто узнавать правду от какого-то легионера, а потом от Хэлы как-то... не очень приятно.
– Правду? Какую правду?
– Иринка непонимающе переводила взгляд с сестры на мать.
– Вы о чем?
– Я дома расскажу тебе все, Ириночка, - тихо сказала Оррайна.
– Вам обеим. Я хотела сказать тебе обо всем. Ли-фанна. Если бы ты не сбежала из дома, узнала бы обо всем уже через пару дней. Прости, что молчала раньше. Я просто хотела, чтобы мои дочери хоть какое-то время пожили спокойно, не опасаясь ничего.
– Я понимаю, мам,- сказала Ли-фанна. Она давно уже поняла, что не хотела бы с самого детства знать о существовании, например, Легиона. Или Левиафана.
– И я даже рада, что все сложилось именно так.
Оррайна улыбнулась.
– Все равно ничего не понимаю, - мотнула головой Иринка, отчего ее пшеничные косички взлетели вверх.
Ли-фанна тоже улыбнулась, и погладила сестренку по голове. Иринка привычно отклонилась: она никогда не любила чужих прикосновений к своим волосам. Ли-фанна переглянулась с мамой.
– Ну, идем домой?
– спросила Оррайна.
– Расскажешь обо всем, что с тобой было.
– Можно подумать, ты этого не знаешь, - фыркнула Ли-фанна.
– Я знаю только в общих чертах, - не стала отпираться Оррайна.
– Но всю историю целиком можешь рассказать только ты. А Иринка не знает вообще ничего.
– Ну, только ради Иринки, - весело ответила Ли-фанна.
Но уйти просто так, ничего не сказав друзьям, было бы неправильно. Она вернулась к Эвану и Альке, с трудом лавируя в толпе. Интересно, как долго их будут вот так вот почитать, как героев?
– Ну что?
– спросила Алька, когда ей все-таки удалось до них дойти. Они с Эваном ухитрились найти местечко в отдалении от толпы, где их не могли видеть, так что можно было спокойно поговорить.
– Да ничего особенного, в общем-то. Мама домой зовет. Я пойду, пожалуй, - она вопросительно взглянула на Эвана. Он чуть заметно кивнул.
Почему она не сказала, что ее мама оказалась Верховной ведьмой Эфарленда? Наверное, потому, что ей и самой требовалось время, чтобы осознать это. А рассказать об этом друзьям она всегда успеет. Времени у них теперь полно. И уже не надо никуда торопиться.
– Я тоже пойду, наверное, - сказала Альнора.
– Ужас, как домой хочется. О, а вот и родители!
– радостно воскликнула она, посмотрев куда-то вправо.
Ли-фанна обернулась в ту же сторону, и, хотя раньше она ни разу не видела господина и госпожу Вирт, сразу узнала их: Алька была точной копией матери.
– Тогда и я пойду. В академию, - сказал Эван.
– Или домой, к Теллусу. Он точно будет рад меня видеть.
– Когда в следующий раз встретимся?
– спросила Альнора.
– Давайте завтра, - предложила Ли-фанна.
– Где только?
– Давайте где-нибудь здесь, - сказал Эван.
– Нравится мне у вас тут.
– А говорил «деревня»!
– подловила его Алька.
– Так мне этот ваш район, может, этим и нравится, - не растерялся он.
– Тогда лучше всего встретиться у Восточных ворот, - произнесла Ли-фанна. Она твердо решила показать друзьям свой секретный уголок у подножия Бронзовой горы.