Левые коммунисты в России. 1918-1930-е гг
Шрифт:
Проведение принципов пролетарской демократии в строении местных организаций, как партийных, так и государственных, уничтожит корни недоверия рабочего класса и крестьянства одной нации к пролетариату и крестьянству другой.
Проведение же этого «единого фронта» в республиках, произведших социалистический переворот, проведение пролетарской демократии — это значит организация национальных коммунистических партий, которые входят на равных правах с РКП(б) в Коммунистический Интернационал, образуя особую секцию.
Но так как у всех социалистических республик имеются общие задачи и так как во всех них руководящую роль играет коммунистическая партия, то для обсуждения и решения этих общих вопросов для трудящихся всех национальностей, входящих в состав Союза Советских Социалистических Республик, периодически созываются партийные общесоюзные съезды, которые для постоянной работы избирают Исполнительный Комитет Коммунистических партий Союза Советских Социалистических Республик.
Такое строение организаций, во-первых, оздоровит местные коммунистические партии всех наций Союза ССР и, несомненно, в корне уничтожит возможность какого-либо недоверия между пролетариатом различных наций, а кроме того, имеет крупнейшее агитационное значение для всего коммунистического движения всех стран.
IX. Новая экономическая политика
Новая экономическая политика обусловлена состоянием производительных сил нашей страны.
И в самом деле, допустим, что наша страна покрыта густым летом фабричных труб, что земля обрабатывается не сохой, а трактором, что снимается хлеб не серпом и косой, а жнейкой и косилкой, молотится не цепом, а молотилкой, веется не лопатой, когда господь-бог ветру пошел, а веялкой, да еще все эти машины приводит в движение тот же трактор, то скажите, пожалуйста, понадобилась бы нам новая экономическая политика? Не понадобилась бы.
А представьте себе теперь, что в Германии, во Франции и в Англии, произошла в прошлом году социальная революция, а у нас в России дубина, с сохой не отошли на покой и их не сменила царица-машина, а они (и дубина, и соха) так же властно царствовали бы. Как властвуют и теперь (а особенно, когда осталась соха, а впрячь в нее некого и самому приходится впрягаться в корень, детишек в пристежки, а жену за сохой пускать), нужна была бы новая экономическая политика? Нужна.
А для чего? Все для того же, чтобы укрепить индивидуальное крестьянское сошное хозяйство и через это пойти от сохи к трактору, для того, чтобы изменить материальную основу мелкобуржуазного хозяйства деревни для расширения экономической базы социалистической революции.
Та работа, которую проделал капитализм над мелким производством и собственностью, как в сельском хозяйстве, так и в промышленности в передовых капиталистических странах (Англии, Америке, Германии и т. д.), у нас в России надо проделать власти пролетариата.
Но как может проделываться эта работа? Путем издания декретов, окрикивающего на мелкобуржуазную стихию: эй, вы, мелкие буржуи, сгиньте! Сколько было таких декретов, кричащих сурово на мелкобуржуазную стихию, не писали и не издавали, а она, мелкая буржуазия, будет жить да поживать и добра наживать. Да и что стали бы, чистейшие пролетарии, делать без них в стране, подобной России? С голоду померли бы! Но, может быть, всех их можно было бы загнать в коммуну-коллектив? И этого нельзя. Значит, не путем законодательства будет борьба с мелкобуржуазной стихией, а путем покорения этой мелкобуржуазной стихии под непосредственную зависимость от однородного же, но машинного рационального хозяйства. Путем борьбы, свободной борьбы хозяйств, основанных на применении машин и всех новейших технических усовершенствований, с остальными, невыгодными способами производства, господствующими в мелком кустарном хозяйстве. На сохе в коммунизм не въедешь.
Не представьте себе, что в Германии или Англии произошла социалистическая революция — имела бы место там в соответствующий момент революционного процесса новая экономическая политика?
Это целиком зависит от вопроса, какое влияние, какой размер имеет мелкобуржуазное производство. Если влияние его на жизнь страны незначительно, то эти страны могут обойтись без «новой экономической политики», а, нажав посильнее на правовую педаль пролетарской диктатуры, могли бы внести новые способы работы в этих хозяйствах.
Значит, там, где мелкобуржуазное производства города, деревни оказывает значительное влияние на экономическую жизнь страны, и без этого производства промышленность города и деревни обойтись не может, новая экономическая политика будет иметь место. Величина нэп будет прямо пропорциональна этой зависимости крупной промышленности от мелкой, и продолжительность целиком будет обусловлена быстротой хода завоеваний экономических позиций буржуазии национальной социалистической промышленностью.
Наша новая экономическая политика «всерьез и надолго» не потому, что так кто-то хочет, а потому, что никто иначе не может. До тех пор, пока наша социалистическая промышленности не перестанет в значительной степени зависеть от судеб мелкобуржуазного производства и собственности, до тех пор никакого разговора об отказе от нэп не может быть.
X. Нэп и деревня
Вопрос об изменении экономической политики, об отказе от нэп встанет в порядок дня тогда, когда мелкобуржуазное господство в сельском хозяйстве будет уничтожено.
Сила и мощь социалистической революции теперь целиком определятся борьбой, свободной борьбой машины с сохой, трактора с сохой. Если трактор отвоюет землю в России у сохи, значит, и социализм победил, но если соха выгонит трактор, то победит капитализм. Со смертью сохи умрет и новая экономическая политика.
Но пока солнце в[з]ойдет, роса может очи выесть, а чтоб наши очи, очи социалистической революции, остались целы, нужно взять правильную линию в отношении рабочего класса и крестьянства.
Наша страна крестьянская. Мы должны помнить, что крестьянин есть решающая сила, завоевать его надо. Мы не можем отдать его во власть буржуазной идеологии, потому что это и есть смерть Советской России и на долгое время паралич мировой революции. Вопросом жизни и смерти русской и международной революции является вопрос о формах организации крестьянства.
Россия вступила на путь социалистической революции при наличии 80 % мелких единоличных хозяев. Мы увлекли крестьянина на экспроприацию экспроприаторов, на захват поместий. Но понимал он эту экспроприацию не как рабочий завода и фабрики. Фабрики и заводы поделить нельзя. Здесь бытие, определяющее сознание. Было иное, чем в деревне. Там каждый крестьянин — единоличный хозяин, желающий расширить свое хозяйство. Поместья же не обладали внутренней организацией, свойственной предприятиям городской промышленности, потому-то надо было провести «социализацию земли», хотя бы это было регрессом, упадком производительных сил, шагом назад. Экспроприировав так или иначе экспроприаторов, мы не могли думать. Что мы может изменить тотчас же и способ производства, так как производительные силы остались неизменными, и крестьянин остался единоличником. Никогда не надо забывать, что форма хозяйства целиком определяется степенью развития производительных сил, и соха наша предрасположить к социалистическому способу производства никак не может.