Левый автобус и другие веселые рассказы

Гончарова Марианна Борисовна

Словом, этим нюхателям страшно все завидуют, очень интересная и творческая работа, и, как вы понимаете, эта ответственная обязанность – нюхать руки, облитые виски, – передается по наследству, и туда нет хода никому чужому.

Но дедушку Максвелла было не унять – очень он хотел заняться чем-то необычным, но в космос его не пускали, в миротворцы – не брали, он немного побегал Пасхальным Кроликом в супермаркете, но голове было жарко, мокро и душно, ногам неудобно ходить в кроличьих лапах, и все дети трогали Пасхального Кролика за пузо.

И тогда дедушка Максвелл решил стать трубочистом.

Для того чтобы работать настоящим трубочистом, нужно пройти двухгодичную школу, а для того чтобы свадебным – нужно настроение, цилиндр, пара щеток, лицо, измазанное сажей, и черный кот. Самая большая трудность была – научить кота сидеть на плече, но оказалось, что это совсем не трудность. Достаточно капнуть на плечо валерьянки – и кот сидел там как приклеенный, еще и выкрутасы всякие выделывал на потеху зрителям.

А дело все в традициях. Англия – это вообще, простите за банальность, страна традиций, сама королева – это традиция, и файф-о-клок – традиция, и камины – тоже. И трубочист на свадьбе – это традиция, даже больше – хорошая примета. Как чашка разбивается – к счастью, как левая рука чешется – к деньгам, как в глаз ресница попала – к исполнению желания, так вот, трубочист на свадьбе – ко всему прекрасному, к тотальной удаче!

То есть если к вам на свадьбу заявился трубочист, и вас поцеловал, и вы его приобняли, да еще и потрогали кота на его плече – все, можете не волноваться, жизнь у вас будет безоблачная, обеспеченная, увлекательная и долгая.

Прекрасная работа – целовать юных голубок-невест в тугие щечки, а также невестиных подружек, заодно и мамочек, тетушек и бабушек. Хорошо вкусно покушать, получить гонорар, повеселиться и потанцевать, побыть в центре внимания как носитель счастья в чистом виде.

Вот так дедушка Максвелл взял себе артистический псевдоним, как водится у всех уважающих свой труд артистов, – мистер Чимни – и подрабатывал поцелуями, пока в радостном экстазе не облобызал мисс Эри, бывшую учительницу местной начальной школы, восхитительную, элегантную, с серебристыми букольками надо лбом, знатную вышивальщицу и кошатницу. Дедушка Максвелл пришел на свадьбу ее внучки, метнулся к невесте, когда та выходила под дождем цветочных лепестков из собора, а потом давай целовать всех, кого попало. И как припечатал звонкий чмок в щеку мисс Эри, тут и все.

Теперь они живут вместе, но на свадьбы дедушка Максвелл уже не ходит, мисс Эри не разрешает – хватит раздавать счастье, самим надо… А вместо дедушки на свадьбы талисманом ходит его внук Денни – мистер Чимни-джуниор, – подрабатывает себе на колледж.

Про Поликарповну

1

Жена профессора-лингвиста Якова Борисовича уехала в санаторий подлечиться, оставив дом и своего рассеянного восьмидесятичетырехлетнего мужа на Поликарповну, помощницу по хозяйству.

Яков Борисович работает у себя в кабинете. Поликарповна бесцельно бродит по квартире, топая как каменный гость.

– Поликарповна, что на обед? – спрашивает Яков Борисович.

– Курица.

– Курица? – огорчается Яков Борисович. – Я не люблю курицу!

– Как это не любите? Вы же всегда кушаете…

– Если

я кушаю, это не значит, что я люблю! – обижается Яков Борисович.

Через час он выходит к обеду. На блюде валяется маленький, бесталанно разваренный цыпленок. Яков Борисович вздыхает и принимается за еду.

Поликарповна гордо и свысока:

– Ну? Вкусно? Что я вам говорила! Это же не курица! Это песня!

– Да, – соглашается Яков Борисович, – песня. О соколе.

2

Берта Иосифовна рассказывает, что в санатории попросила у администратора настольную лампу, потому что даже на отдыхе привыкла работать. Администраторша ответила виртуозной бранью, смысл которой: еще чего?!

Берта удивляется:

– Нет, Яшенька, ты слышал?.. Неужели она не понимает, что это не комильфо?!

Поликарповна вскипает:

– А вы, Берта Осивна, как дите малое! Сколько языков знаете, а чисто по-русски даже матерное слово сказать не можете!

3

– Берта Осивна, вчера дали нам, пенсионерам, билеты на Евгения Онегина. Так плакала я, Берта Осивна… Так плакала…

– Почему?

– Один там, которого потом вбили с пистолета, как запоет: «Куда, куда, куда вы удалилися», ну годы его молодые, мол, куда-куда… И рукой показуе куда! Так все наши старички с первого ряда стали оборачиваться, оглядываться, куда это он рукою тыкает. Тоже интересовалися, куда-куда… И я тоже хотела знать, куда-куда эти годы мои делися?.. Так плакала…

4

Берта Иосифовна за ужином делится с мужем, Яковом Борисовичем:

– Яшенька, ты знаешь, а Зиновий Михайлович опять себе что-то завел.

– Ага, Берта Осивна, – ворчит Поликарповна, – это шо-то моложе его внучки.

– Красиво, – хвалит эстет Яков Борисович.

– Яшенька! – упрекает ласково Берта Иосифовна. – Зиновий Михайлович уже в том возрасте, который требует покоя и самоуважения! Ему ведь скоро восемьдесят лет!

– Н-да-а-а… – неопределенно мычит Яков Борисович то ли с восхищением, то ли с осуждением, – восемьдесят…

– Он ведь уже трижды дедушка!

– Н-да-а-а, – опять неопределенно то ли восхищается, то ли осуждает Яков Борисович, – Дедушка.

Поликарповна, досадливо гремя посудой, резюмирует:

– Дедушка он! Да, дедушка! Дедушка он легкого поведения! – И с угрозой, ни на кого не глядя, – А от некоторые ему почему-то завидують! – шваркает крышку на кастрюлю и мрачно выходит из кухни, вытирая на ходу руки о фартук.

Яков Борисович и Берта Иосифовна весело переглядываются.

5

Берта Иосифовна пришла домой после похорон своей знакомой, смотрит на себя в зеркало, подкрашивает губы:

– Поликарповна, голубчик, когда я умру, губы мне накрась.

Поликарповна растерянно стоит в дверях. Ее лицо кривится, а глаза наполняются слезами.

– Ты что, Поликарповна? Ну что ты так смотришь? Прекрати!

– Да не, Берта Осивна, просто я смотрю, каким цветом красить. У вас же этих помад целый ящичек! – ворчит Поликарповна и уходит плакать на кухню.