Левый берег Дона
Шрифт:
– Утку по-пекински, две порции. Какие-нибудь салаты и минеральную воду.
– Водка?
– Кто ж пьет водку в одиннадцать часов?
Казах усмехнулся и кивнул на соседние столики.
– М-да, - произнес Станислав. – То-то Россию во всем мире воспринимают как азиатскую страну… Водки не надо.
– Если надумаете, всегда к вашим услугам…
Дожидаясь выполнения заказа, Полонский курил и поглядывал в сторону двери. Когда в проеме показался Ветров, махнул рукой.
– Доброе утро, товарищ… полковник, - неуверенно
– Не надо фамилий, - сказал Полонский. – Для вас я Красюк Леонид Юрьевич. Присаживайтесь… Но я действительно полковник. Вот только (усмешка) не милиции.
– Допустим, - сказал Ветров. – Предъявите, пожалуйста, ваше служебное удостоверение.
– Служебное удостоверение и подделать можно, - произнес Станислав. – Наш разговор с вами будет носить такой характер, что вам потребуются более веские доказательства моей причастности к Конторе. Я вам кое-что напомню.
Полонский помолчал немного – для вескости – затем произнес:
– Кандагар. 1984 год. Старший лейтенант Калугин. Расписка, выданная рядовым Вэ И Ветровым майору КГБ Ножкину Евгению Александровичу… Вам показать копию расписки?
– Не надо, - сказал Ветров глухо.
Полонский открыл было рот, но тут же закрыл, - к столику приближался официант с подносом.
Когда официант удалился, Станислав предложил:
– Выпейте воды…
– Это так давно было… Я думал, Ножкин тогда подорвался на душманской мине, и его планшет с моей распиской сгорел…
– Расписки, выданные нашей Конторе, не горят, - заметил Станислав. Тут он вспомнил свою беседу с Лысем. – Поверьте на слово, Виктор Иванович, я вам искренне симпатизирую. Калугин был сволочь. Его следовало бы шлепнуть не один раз, а шестнадцать – по количеству ребят, которые из-за него погибли. Но это – прерогатива военного трибунала, а не рядового солдата.
– Вы знаете, чей он был «сынок»?
– Разумеется. Я тоже уверен, что в те годы – годы Советской власти и торжества партократии – трибунал спустил бы эту историю на тормозах. У «папочки» было достаточно влияния... А вот вы, подняв руку на своего командира, совершили особо тяжкое преступление. И если бы не Ножкин, который по-человечески отнесся к случившемуся, мы бы сейчас за этим столиком не сидели… Кстати, попробуйте утку по-пекински. Ее здесь изумительно готовят…
– Вы говорите – по-человечески? – сказал Ветров, даже не взглянув на тарелку. – А что ж он мне сразу подсунул лист бумаги и предложил оформить отношения с КаГэ?…
– Тише, тише, - сказал Полонский. – Не так громко… Это была его работа. А для вас эта расписка – плата. Срок давности этой истории пятьдесят лет, я не имею права вдаваться в детали, но на вас были серьезные виды. Вы должны были принять участие в одной спецоперации… После смерти Ножкина все отменили. А бумажка осталась. Все это время мы за вами наблюдали. И не только наблюдали, но и покрывали то, чем вы занимаетесь последние полтора года. В первую очередь потому, что ваша деятельность помогает сгладить несовершенство судебно-правовой системы нашей страны…
– Короче, что вам от меня надо?
С аппетитом поедая свою порцию утки, Полонский произнес:
– Чтобы вы перестали размениваться по мелочам.
– Не понял.
– Все те преступники, от которых вы избавили общество, - мелкая рыбешка. Вы боретесь по мере сил с последствиями, а не первопричиной.
– Кого я должен ликвидировать?
– Не так громко, пожалуйста… Вам говорит что-нибудь кличка «Брюнет»?
– Разумеется.
– Он - первопричина криминального разгула в нашем регионе.
– Вы с ума сошли! Свеклов это никогда не санкционирует!
– А зачем вам согласие Свеклова? Почему бы, например, вам не задержать Брюнета сегодня в ходе рутинной проверки документов? А при досмотре вдруг обнаружить оружие, боеприпасы или наркотики? Тогда Брюнет, как миленький, отправится в места лишения свободы или будет убит при попытке вооруженного сопротивления…
– Я понимаю вашу мысль. Есть много «но».
– Например?
– Брюнет не носит оружие.
– Оно наверняка есть у «шестерок».
– Возможно. Брюнет лично наркотой не торгует и не употребляет. Он даже выпивает крайне редко и умеренно.
Полонский вытер салфеткой губы и отодвинул тарелку в сторону.
– Верно. Но на этот раз при досмотре у него в машине будет найдено полкило героина.
– С какого хера у него в машине вдруг возьмется полкило наркоты?!
– Вы туда подложите, - с невинным видом произнес Полонский. – Неужели вас, работника милиции, этому учить надо? Помните действия Жеглова и его бессмертную фразу «Вор должен сидеть в тюрьме»?
– Где я героин достану? Да еще полкило!
– Извольте получить, - сказал Полонский и положил на край стола что-то, завернутое в газету. – Здесь ровно полкило…
Ветров безумными глазами посмотрел на сверток.
– Полкило чего?!
– Ну не сахара же… Или вы считаете, что нужно больше, - килограмм, например?
– Да нет, этого хватит…
– Какие у вас еще есть «но»?
– Все так внезапно, а сроки сжатые. Серьезные операции вот так, с кондачка, не делают… Нужно несколько дней, чтобы выбрать наиболее подходящее время и место задержания исходя из распорядка дня объекта…
– Все уже готово, - сказал Полонский. – Мы эту операцию готовили десять месяцев. От вас требуется только четкое исполнение. О месте и времени проведения операции вас оповестят.
И на скатерть, рядом с тарелкой, лег мобильный телефон.
– Это вам, - произнес Станислав. – Когда задание будет выполнено, доложите по номеру, сохраненному в памяти телефона. После чего телефон разобьете, а осколки разбросаете… Вопросы есть?
– Товарищ полковник, а если я откажусь?
Полонский улыбнулся.