Левый берег Дона
Шрифт:
В окошко постучали. Николай взял протянутые ему деньги, вручил бутылку вина "Улыбка" и сдачу.
– Как торговля?
– Да так... Бывает и лучше.
– Что чаще всего спрашивают?
– Сигареты, пиво, вино.
– Неужели русский народ настолько деградировал, что отрекся от водки?
– Водку не продаём. Комок не имеет лицензии на спиртные напитки с крепостью от двадцати восьми градусов и выше.
– Но под прилавком у тебя ящик-другой стоит?
– Стасик, ты, часом, с торгинспекцией не сотрудничаешь?
– Я сотрудничаю
– Ну, если ты всё изменишь, то на фига тебе со мной ночь куковать? Сел бы вечером за стол и высосал из пальца.
– Мне важно другое - проникнуться атмосферой... Хочешь верь - хочешь не верь, но я не могу писать о том, что я не видел.
– Да? А когда в криминальной новеллке у тебя человека режут на куски - это тоже личные впечатления?
– Нет, конечно. Но я как-то принимал участие в осмотре одной квартиры. Там хозяин был по всем комнатам разбросан. Я посмотрел, вдохновился, фантазия заиграла... Неужели ты всерьез полагаешь, будто Федор Михайлович перед тем, как приступить к "Преступлению и наказанию", сперва пару-тройку старушек зарубил?
В окошко снова постучали, и Николай сунул в окошко две пачки "Бонда". Не взяв денег.
– Благотворительностью занялся?
– хмыкнул Стасик.
– Нет, это менты были... Они всё берут бесплатно.
– Ясно... Неужели так всю ночь будет?
– Часам к одиннадцати поток иссякнет. А после двух часов совсем прекратится. Можно будет вздремнуть.
– Так тебе хозяин за это деньги платит? За сон на рабочем месте?
– За состояние постоянной готовности обслужить клиента наилучшим способом. Да здесь и не выспишься. Мучение одно, а не сон.
– Девочек снимем?
– И не мечтай об этом!
– Думаешь, места не хватит? Ты одну раком здесь поставишь, а я другую вон там, у кассового аппарата...
– По инструкции запрещено пускать в комок посторонних. Девочки могут оказаться наводчицами.
– Троянским конём, - подсказал Стасик.
– Ну, вроде того. Или они в самый неподходящий момент бригаду впустят, или сами по голове дадут, заберут бабки и смоются. А за бабки кто отвечает? Я. Мне и отдавать... Да, Стасик! В десять часов гонец за кассой приедет. Сиди тихонько и не вмешиваться. Мне не нужны неприятности.
– Мне тоже.
Очередной покупатель захотел сигарет, шампанского и коробку конфет.
– Свой комок открыть не пробовал?
– спросил Полонский.
– Ну откуда у бедного инженера столько денег?
– А сколько надо?
– Тысяч сто. Не считая времени, труда и постоянной головной боли. Тому дай, откатные заплати, бегай, согласовывай... Будь у меня такие бабки, я б лучше пару лет дома сидел и книжки читал.
– Ты Влада Водолацкого знал?
– спросил Полонский, немного помолчав.
– Водолацкого? Конечно... А почему - знал?
– Когда его из университета выгнали, он три года без постоянной работы сидел. Подрабатывал то там, то сям чернорабочим. Но никто этого не знал. Он вообще редко общался с людьми, избегал знакомых... Сидел дома, книжки читал. Жрал каши без масла.
В конце концов ему всё осточертело. Пошел к местной братве и сказал, что хочет бизнесом заняться, а денег и знакомств нет. Так, может, они одолжат? Он создаст юрлицо, половину пая оставит себе, другую - им. Они его охраняют и участвуют в прибылях... Такое вот разделение труда. В качестве залога - комната в коммуналке и он сам.
Ну, сторговались они. Получив деньги, Влад сделал два дела: написал завещание (комнату отписал дяде из Подмосковья, он полковник внутренних войск в отставке, мужик решительный и со связями, фиг ты с него чего получишь...) и оформил тур во Францию.
Две недели шатался по Парижу. Ни в чем себе не отказывал. Осмотрел бальзаковские места. Он очень любил творчество Бальзака и вообще - французскую литературу девятнадцатого века...
Пытался уговорить какую-то бабку лет шестидесяти пяти оформить фиктивный брак, но она в последний момент заартачилась. Типа: ты мне во внуки годишься.
Потом подал просьбу о предоставлении гражданства в несколько посольств. Разумеется, ему отказали. А за пару часов до отлета в Россию пришел на пляж и устроил последний заплыв. На берегу после него осталась только одежда, паспорт и недопитая бутылка какого-то вина. В бумажнике - два франка. Оттянулся, в общем, напоследок...
– Так, может, сейчас где-нибудь в Париже бродит бомж, плохо говорящий по-французски?
– Увы. Через две недели выловили труп.
– Я его сто лет не видел... Когда это было?
– Перед августовским дефолтом. А я узнал совсем недавно. Может, очерк напишу. Памяти Влада Водолацкого и других жертв экономических реформ в странах бывшего СССР.
– Напиши, конечно. Хороший парень... был.
Они помолчали немного.
– Начали за здравие, кончили за упокой, - сказал Коля.
– А ты меня обещал всю ночь анекдотами развлекать.
– Да я и не отказываюсь. Так, вспомнилось как-то вдруг... А что у вас, в околокриминальном мире, за эти дни приключилось?
– Чернощекова грохнули.
– А кто это?
– Директор охранного агентства "Щит".
– А, ну да... Помню, писал... А за что?
– За то, что Шерхана положил.
– Лично, что ли?
– Поговаривают, будто именно он влепил пулю в лобешник. А знаешь, за что?
– Передел сфер влияния, надо полагать.
– Да, но я не об этом... Там, понимаешь, сюжет как для голливудского боевика. Сегодня в Свердловском районе двух парнишек замочили, начинающих предпринимателей. Позавчера они залетели на бабки и, чтоб расплатиться, решили гробануть кого-нибудь. Ну, подкараулили у "Интуриста" какого-то деятеля. Дали ему по кумполу, схватили кейс, который он нес, и дали ноги. А он на стрелку для Чернощекова от Шерхана большие бабки нес. Чернощеков, когда узнал, что Шерхан приехал с пустыми руками, решил, что тот собирается его грохнуть, и выстрелил первым...