Лея Леса
Шрифт:
— Ну, тихо, тихо… всякое бывает лихо, все пройдет, зима пройдет, и весна нас скоро ждет…
Тут важны не столько слова, сколько тон.
Спокойный, теплый, уютный, как бы говорящий — ты среди друзей. И девчонка расслабилась.
А потом перевела взгляд чуть левее.
Муське и Люське надоело ждать, когда на них обратят внимание. А что такое пара метров для взрослого мейн-куна?
Один элегантный прыжок — и она уже на кровати. Вовсю обнюхивает девушку. А потом еще и под руку
Люська прыгать не стала. Пузико такое… подчиняется законам гравитации. Бывали и недолеты, и просчеты. Поэтому она жидкостью проскользнула между ногами людей — и тоже вскочила на кровать.
— Шелэсси?
Таня развела руками. Может, и эта… эсси. Кто ж тебя знает с твоим иностранным?
И едва не проехала верхом на ротвейлере, который тоже протиснулся поближе к дриаде. Подумаешь там, между ног у человека! Ротвейлер — собачка некрупная, почти чихуахуа, только откормленный. Интересно, кто эта девчушка, что к ней зверье так липнет?
Эльфийка?
Кто ее там разберет!
Зеленые глаза обежали комнату. Остановились на здоровущей финиковой пальме — и девушка словно расслабилась.
Из нее как проволоку выдернули, и была та проволока под током.
— Авеллэ…
— Тань, ты иди, кушай. А мы тут разберемся, — вздохнула бабушка Мила. — Суп на плите, вот заодно и ей бульончика налей, ладно? Чует мое сердце — это надолго.
Танино сердце тоже так чуяло.
А еще оно чуяло аромат лапши. И кушать хотелось — зверски.
Кастрюля стояла на плите. Таня нацедила в кружку бульон и принесла в комнату.
Демонстративно сделала глоток из чашки, протянула ее девчонке. Мимоходом порадовалась, что та, кажется, расслабилась. В угол уже не жалась, это хорошо.
Вся живность ее просто оккупировала. Кошка под одной рукой, кошка под второй рукой, умильная собачья морда на ногах…
— Совести у вас нет, рассадники для блох, — высказалась Таня, передавая кружку.
На нее посмотрели три пары удивленных глаз.
Совесть?
У них?
Да ла-адно! Хвост они мышиный положили на ту совесть.
Девчонка понюхала. Осторожно отпила, потом еще глоток.
— Аса.
— Иди, кушай, — напомнила бабушка. И уверенным жестом накинула на плечи девчонке свою шаль. Теплую…
Та послушно укуталась, принюхалась… конечно же, мята! От шали пахло любимой бабушкиной лимонной мятой. И сделала еще глоток. И еще, на глазах розовея.
— Вот так, маленькая, — продолжала тихо приговаривать бабушка. — Все что было — пройдет, все снежком занесет, а по снегу следы — все до талой воды, все избудется сном, убежит колесом, уплывет по воде, не вернуться беде…
Такие присказки бабушка могла сотнями складывать. Сколько
Ох, а сейчас как спать хочется! Но сначала — лапша!
На кухне Таня почти всосала в себя тарелку лапши за пару минут — и вернулась к бабушке.
— Бусь, как найденка?
— Ее зовут Салея.
— Салея, — ткнула в себя незнакомка. — Салея ортариэтте шалаэн…
— Мила, — ткнула в себя бабушка. — Людмила Владимировна Бочкина. Таня. Татьяна Михайловна Углова.
— Ми-ила. Та-ния. Салея, — еще раз повторила незнакомка.
— Лея? — предложила Таня.
Девушка подумала.
— Лея… ала!
— Кажется, она согласна на Лею, — решила Таня. — Бусь, я поела, завтра мне опять с утра крутиться… давай я ей душ-туалет покажу, да всем спать. Достанешь ей пока бельишко? Можно из моего…
— Хорошо, детка.
Таня кивнула — и протянула руку к незнакомке.
— Можно? — развернутой ладонью вверх.
И Лея вложила в ее руку свои пальчики.
Полноценной ванны у Тани с бабушкой не водилось. Повезло — была душевая кабинка, даже достаточно дорогая. В соседнем доме решили сделать аптеку вместо квартиры, делали ремонт, ну и выкидывали мебель. Бабушка Мила не растерялась.
В итоге сталинских времен жутковатая ванная с отколотой эмалью уехала на помойку, а их ванная комнатка обзавелась симпатичной душевой кабинкой. Кстати — дорогой. А самое главное — на халяву.*
*- невыдуманная история из жизни. Прим. авт.
Таня потыкала пальцем в телефон, дома он интернет ловил исправно, так что ролик найти было несложно.
— Душ.
— Дюушшш.
— Почти правильно. Смотри…
Лея уставилась на экран, словно на чудо. Потыкала в него пальцем, телефон предсказуемо завис. Таня вздохнула, сбросила окошко и поставила ролик заново. Потом показала, как включается горячая вода и холодная, дала шампунь и мыло. Повесила на гвоздик полотенце и халат.
Лея наблюдала за этим горящими глазами.
И ей явно нравилось.
Даже то, что рубашка была явно бабушкина, фасона «мешок противотанковый», а халат — дешевым, китайским, в ромашки и выцветшим.
И унитаз.
Она посмотрела ролик, кивнула — и отправилась в тесную клетушку. Коснулась двери — можно?
Таня поняла, прикрыла дверь, подождала, пока незнакомка свои дела сделает, потом показала ей на душевую кабинку — и вышла.
Пусть моется.
Ей надо пока диван разложить, постелить… бусе сложно будет.
Ничего… жизнь — такая штука. Лучше жалеть о том, что помог, а не о том, что прошел мимо.
Может, ты и поможешь лишний раз сволочи. Но сам-то останешься человеком. Разве нет?