Лэя

Кувшинов Виктор Юрьевич

— Как же ты с ним справляешься? — воскликнул он удивленно, не подумав, что Шэл его не понимает, но Лэя помогла с переводом.

В результате малышка, горделиво усмехнувшись, взяла лук и в мгновение ока всадила стрелу в дальнее дерево, да так, что кора вокруг стрелы разлетелась вдребезги. Женя, не веря глазам, подошел к стреле и попытался ее вытащить, что не удалось с первого раза. Только раскачав ее двумя руками, он смог это сделать.

— Снимаю шляпу! — крикнул он уважительно, с опаской поглядывая из-за дерева на лесную фурию. Подойдя к Лэе, передавшей его слова довольной малышке, он добавил не для перевода: — А ведь ни за что не подумаешь, глядя на ее ласковые глазки…

— Хорошо, что ты меня с этой

стороны еще не узнал, а то сбежал бы раньше времени, — усмехнулась принцесса.

— Что-то мне подсказывает, что скоро узнаю, — притворно траурным тоном предположил Женька и тут же спросил: — Кстати, что-то мы какие-то нелюбопытные. На сбитого воробышка-переростка посмотреть так и не сходим?

— Действительно, совсем о птичке забыли! — воскликнула Лэя и сразу перевела вопрос Шэл.

Та ответила, что «несчастные» несъедобны для лонков, но, если сэйлам интересно, они могут взглянуть на птицу по пути в гости. Шэл продемонстрировала себя радушной хозяйкой и пригласила их в стойбище племени.

— Так, на всякий случай вопросик: а лонки сэйлами не питаются? — осторожно произнес землянин, чувствуя, что глубоко проникся уважением к воинственным способностям забавных родственников Хлюпа.

— Не думаю. Сэйлы бы так не любили лонков, если бы они на нас нападали. Полагаю, ей Хлюп сильно приглянулся, а они не умеют жеманничать. Вот девушка и приглашает нас с ним, вернее, его с нами в гости.

— Тогда надо сооружать носилки для раненого и вещей.

Шэл помогла, взяв много поклажи на свои маленькие, но сильные плечи. Так что Хлюп, осторожно перемещенный на носилки, с комфортом поехал в гости, чего нельзя было сказать о инопланетянине и особенно о принцессе. Женя поставил ее сзади носилок и сделал длинные жерди с ее стороны, чтобы она могла глядеть под ноги, а основной груз пришелся на мужские руки. Но все равно лес был довольно мелкий и густой, и было жалко девушку, вынужденную петлять по зарослям на заплетающихся ногах. Хорошо еще, что по пути не встретилось косогоров и буреломов.

Через сотню шагов они увидели пернатого гиганта, застрявшего сразу между несколькими деревьями. Одно крыло заломилось и застряло в кроне дерева, другое подвернулось под птицу. Шея откинулась набок, а из горла торчало оперенное древко.

— Может, снимем стрелу? — спросил Женя у Шэл, но после перевода увидел брезгливую ужимку на лице малышки.

— Она сказала, что стрелу не жалко, а эта тварь неприятная, «несчастная». Пусть себе потихоньку тут протухает.

Протащившись около трех миль, они на трясущихся от усталости ногах вышли к стойбищу. Оно располагалось на большой поляне среди высоких деревьев. Землянин взглянул на кроны, почти смыкающиеся над головой, и ему стало понятно, почему лонки живут в лесу, — большим птицам фактически нельзя проникнуть под деревья, если только упав камнем в зеленый колодец растительности.

На поляне стояло несколько домиков, сплетенных из лозы и обмазанных глиной. Повернув голову, он нашел еще несколько хижин, расположенных невысоко в кронах деревьев. Женя вспомнил, как Хлюп любил шастать по веткам, и понял, что молодые особи наверняка любят жить в подвешенном жилье. Похоже, Шэл была именно такой юной особью, так как показала на один маленький домик, закрепленный в ветвях высоко над поверхностью земли, и сообщила путникам, что она там живет.

Все Женькины сомнения в радушии ее соплеменников словно рукой сняло, когда он увидел сбегающихся к ним радостных плюшевых медвежат. Видимо, крик Шэл предупредил всех о добрых намерениях гостей, и этого было достаточно, чтобы устроить праздник. До астрального гостя стало доходить, что не только у сэйлов большая приязнь к лонкам, но и наоборот, лонки тянулись, как дети, к сэйлам. Гостей обступили, что-то шумно обсуждая и сочувственно переговариваясь с Хлюпом.

Лэя тоже отвечала на их вопросы, и сразу несколько малышей, покоренных ласковым голосом, держали ее за обе руки, что-то лопоча, перебивая друг друга и доверительно заглядывая в глаза. Женю поразило сходство сцены с детским садом, когда сразу несколько малышей пытаются завоевать внимание любимой воспитательницы. Он чуть не рассмеялся, но вовремя спохватился и только улыбнулся своей мысли. Несколько лонков сразу заметили его улыбку и подошли к чужаку, но, поняв, что от него не добиться ни слова, грустно отошли в сторону. Наконец Лэя сумела, ласково оправдываясь, вырваться из объятий толпы малышей и подойти к своему любимому инопланетянину.

— Они такие лапушки — словно дети! — Лэю распирало сочувствие к братьям меньшим. — Как им тяжело здесь живется! Ведь они многого не умеют и не знают. Наш Хлюп просто мудрец-академик среди них. Племя борется с этим диким миром на грани выживания. Они первый раз видят сэйла, говорящего на их языке, вот и обрадовались.

— А они видели сэйлов раньше?

— Насколько я поняла из разговора, здесь очень давно проходили инквизиторы в поисках ведьм и колдунов. А о сэйлах-волшебниках у них существуют легенды и предания. Кстати, они меня считают волшебницей — Шэл им рассказала, как я поджарила хвост той пичуге. А тебя тоже за какого-то колдуна принимают, но боятся подойти. — Лэя хитро усмехнулась и добавила: — Герой — напугал малышей и доволен!

— Да, я такой! Страшный! — И, оголив клыки в жутковатом оскале, Женька притворно зарычал на принцессу.

Лучше бы он этого не делал. Малыши резко перегруппировались около принцессы. Самые маленькие с воплями бросились прочь, а те, что побольше, образовали плотное кольцо вокруг своей доброй волшебницы и ощетинились палками и каменными клинками. Даже пара стрел успело нацелиться на грозного визитера.

— Что, получил, жестокий узурпатор?

Лэя показала язычок и весело рассмеялась. Потом что-то громко залопотала лонкам и, подойдя к оторопевшему землянину, обняла, повиснув у него на шее и впившись в его губы долгим поцелуем. Улетая куда-то в облака от балдежа, астральный гость только успел подумать: «Как быстро растут ученики, то есть ученицы!» Наконец, оторвавшись от своего ненаглядного пугала для лонков, принцесса обернулась к озадаченно смотрящим на них малышам и опять что-то пояснила.

— Все! Считай, что я тебе жизнь спасла, — отрапортовала она своему присмиревшему от удовольствия спутнику. — Ты теперь для них мой хоть и страшный, но любящий супруг. Так что продемонстрируй свою любовь, пока не поздно!

Женя не преминул лишний раз обнять и приласкать Лэю, но тут же остановился и хитро спросил:

— Слушай, но не при них же тут влюбляться?

— Все, достаточно! — смилостивилась принцесса и скомандовала: — Надо Хлюпа устроить. Шэл предложила поместить нашего раненого у ее родителей. Вон в тот домик побольше, который слева.

Они перенесли и устроили Хлюпа на кровати. Дом хоть и был большим по меркам лонков, но два сэйла еле протиснулись с носилками в маленькие двери и не могли до конца выпрямиться под низким потолком. Рана для мохнатого героя не прошла бесследно, и у него поднялась температура. Походный врач попросил хозяйку опять загипнотизировать малыша, чтобы тот зря не мучился и поспал. Затем дал больному выпить пару ложек гремучей настойки растительного антибиотика и укрыл его одеялом.

Устроив больного на отдых, туристы тут же неподалеку на полянке соорудили себе маленький походный бивак. Малыши уже вовсю готовили пир на весь мир. На нескольких кострах что-то кипело в глиняных горшочках и жарилось на деревянных вертелах. Усевшись с Лэей передохнуть на импровизированную лежанку, Женя наблюдал за жизнью стойбища. Всего мохнатых малышей было десятка полтора-два, но сколько отсутствовало по делам, было трудно догадаться.