Лэя
Шрифт:
Девушка продолжала осторожно, но настойчиво тянуть, и он, отойдя от первого культурного шока, нашел в себе силы встать и последовать за своей принцессой. Они отошли немного вверх по склону, где трава была только по щиколотку, и остановились на ровной лужайке. Лэя обернулась и сказала тихим голосом, в котором слышалось трудно сдерживаемое волнение:
— Сядь сюда. Я буду танцевать. А дальше ты должен все понять сам.
Женя послушно сел. Девушка отошла от него на несколько шагов и замерла, как будто не завершив шага. И столько в этой позе было природной грации, что у единственного зрителя отвисла челюсть и потекли слюни. Она стояла словно серебряная птица, готовая сорваться в полет, освещенная с одной
Но вот дивное мгновение, которое, Женя знал, неизгладимо впечаталось в его сознание, истекло, и Лэя двинулась в волшебном танце. Оказалось, он почти ничего не знал о красоте принцессы и даже близко не представлял, насколько пластично ее тело. Умом он пытался понять, что это какой-то особый танец, но организм забивал сознание волной гормонов. Прекрасной нимфе Сэйлара не нужно было никакой музыки. Движения ее были немного от ленивой кошки, только иногда срывающейся в какой-нибудь головокружительный прыжок. И все время ненасытные Женькины глаза ловили на мгновение обнажавшиеся груди или самые верхние и самые вкусные части ног. Несомненно, танец был эротическим, но имел так мало общего с обычным стриптизом, исполняющимся земными дамами. В Лэиных движениях не было пошлости, а в танце угадывался зов дикой первозданной природы.
Опять, словно не закончив движения, она напряженно замерла, стоя лицом к Жене, и ее рука потянулась к узлу пояса, перехватывающего короткий халатик. Лэя, неотрывно смотря в глаза, медленно потянула за конец пояса, и шелк заскользил, открывая прекрасное тело. Но в самый интересный момент она резко отвернулась, сделала еще несколько па с умопомрачительными прогибами тонкой талии и встала спиной к своему зрителю, не двигаясь и слегка расставив ноги.
Женя не дышал. Серебристый шелк стал сам потихоньку соскальзывать с ее плеч, все убыстряя движение, и, наконец, стек ручьем к ногам. Божественной красоты тело предстало в двух шагах во всей своей соблазнительной наготе. Лэя медленно повернулась. Женя подсознательно чувствовал, как, несмотря на внешнее спокойствие и выверенность движений, в ней со страшным напряжением борются стеснительность и желание. Ее волнение выдавало подрагивание ресниц и влажный блеск глаз, сверкающих изумрудными полумесяцами вокруг огромных колодцев почти круглых от переживания зрачков.
Женя застыл, любуясь этим совершенным творением Сэйлара. Было такое чувство, что он может испортить эту красоту, прикоснувшись к ней руками. Затуманенный взор блуждал от божественно прекрасного лица, скатываясь на золотые, упругие груди, оканчивающиеся маленькими розовыми сосками. Он следил за изумительным атласом белой шерстки, стекающим с шеи и подчеркивающим контур грудей снизу, чтобы соскользнуть заманчивым белым треугольником между ног. Наконец землянин почувствовал, что его ступор может быть воспринят Лэей как отказ.
Он встал и, к своему стыду, понял, что его штаны неприлично встопорщились в известном месте, а показывать свою застенчивость девушке в такой момент было как-то неуместно. Лэя подбадривающе улыбнулась и шепнула:
— Теперь ты…
Женя хотел было переспросить: «Что — ты?» — но вовремя остановил свой глупый язык и, замешкавшись, стал расстегивать рубашку. Лэя помогла ему, сняв ее с плеч. Землянин сам себя почувствовал в роли стриптизера и с замешательством подумал, что будет делать со своими вздутыми шароварами. Девушка хихикнула, заметив его чуть ли не детское смущение, и он, решившись, почти одним движением скинул штаны. По Лэиным округлившимся глазам он почувствовал, что в его внешнем виде что-то не то. Опустив взор, он понял, что было не то, а может, и самое то — этого землянин не знал. Просто его или, вернее, арендованный у Зара аппарат был, наверное, раза в полтора больше земного аналога и явно рвался в бой, как и все животное существо, заключенное сейчас в этой мохнатой шкуре.
Однако Женька титаническим, можно сказать, трансгалактическим усилием подавил дикие страсти и, нежно подхватив свою сказочную принцессу, осторожно уложил ее на постель из луговых трав. Сам же, встав на колени сбоку, стал покрывать ее поцелуями на свой, земной манер, начиная с лица и постепенно опускаясь все ниже, одновременно лаская руками золотой шелк грудей и белый бархат живота. Судя по невольным, тихим постанываниям девушки и подрагиванию прелестных рук, судорожно сжимающих его загривок, он тоже сумел удивить свою неземную любовь.
Наконец Женя понял, что издевается над юной феей, и услышал глухой рык, издаваемый его собственной глоткой. Больше тянуть не было ни сил, ни нужды. Его тело разъяренно ревело и хотело вонзать, сжимать и рвать на кусочки, а душа пела и никак не могла понять, за что ему, бывшему совковому недоучке, привалило такое неземное счастье? Самая красивая девушка планеты, принцесса самой большой страны, умница, а главное, неземной красоты душа сейчас сама, по своему желанию, становится его, и только его. В пустой башке звенели все подвенечные колокола и церковные хоры и органы сразу.
Он сдерживал себя что было сил, боясь заметить боль в затуманенных глазах его принцессы. Но видимо, природа создает все в пропорции, и он чувствовал, как маленькие, но сильные руки продолжают тянуть его на себя. Наконец он понял, что боли не будет, и выпустил из себя на волю ненасытного зверя.
Два прекрасных сэйларских тела бесновались на лужайке, страстно извиваясь в приступе любви, пока наконец не затихли в финальном экстазе. Они долго лежали, молча и умиротворенно любуясь друг другом. Потом в глазах принцессы опять загорелись шаловливые искорки, и Женька почувствовал где-то внизу живота, что, по крайней мере, Лэины руки интересуются далеко не только глазами своего избранного. Она игриво поднялась на колени, уперлась в землю вытянутыми руками и, повернувшись к нему боком, хищно прогнулась.
Землянин снизу глядел на ее тело и опять восхищался изумительной грацией. Затем приподнялся на локте и провел по ее спине рукой. Коричнево-золотой ворс встопорщился под его ладонью, и его рука, скользя, уперлась в немного приподнявшийся пушистый хвостик, подрагивающий от напряжения. Женька почувствовал, как его тело снова буйно реагирует на эти сэйларские признаки сексуального возбуждения. Он чисто интуитивно двинул ладонь обратно к талии, против шерсти, и Лэя издала грудной стон страсти. Тут он опять применил земные штучки с поцелуями и поглаживаниями. Было уже не понятно, как сэйла или как человека сводил его с ума темный сверху и ярко-белый снизу хвостик и атласные соблазны пониже его. Но победивший внутри его зверь заставил накинуться на грациозно изогнувшуюся дикую фурию.
Женя не помнил, сколько они еще так резвились и катались по лужайке. Очнулся он от розового тумана, когда увидел свою юную прелестницу сидящей верхом на его поверженном на спину и, кажется, полностью истощенном теле. Лэя загадочно улыбалась и чуть не облизывалась, как довольная кошка. Счастье так и струилось из ее глаз.
— Что, бедненький мой, загоняла я тебя? — Любимая наклонилась, коснувшись его тугими грудями, и довольно умело поцеловала.
— Ради этого стоит жить и умереть! — патетически охарактеризовал свое состояние ошалевший землянин, улыбаясь, как последний блаженный идиот.