Лейтенант империи. Часть первая
Шрифт:
В любой ситуации он всегда находил истинных виновников, и защищал невинных. Это его качество ощущалось интуитивно. Именно поэтому я обращался за помощь к нему, а не к Ерастову, и Лира пошла с моим письмом тоже к нему.
Дядя Саша, он очень хороший, но рядом с Гвидеоном Святогоровичем он, при всём моём уважении, не выглядит тем, кто принимает решения. А вот Могута всегда ощущался, как ледяной король. Сдержанный, холодный, последовательный. Образец ума и силы. Пример для подражания.
И он умер. Погиб…
Нет, моей
Эх, от понимания всего этого не становится легче. Всё равно тяжело на душе. Горько.
И исправить ничего нельзя. Смерть не отменить. Можно только работать с последствиями. Почтить память Гвидеона Святогоровича и работать. Как он работать. Стать таким же сильным, гнуть свою линию. Линию справедливости и честности. Линию…
— Мы на месте, — голос лейтенанта вырвал меня из размышлений, но я не огорчился.
Моя картина мира пришла в порядок после бури, и обзавелась ещё одним светилом. Рядом с Лирой, Дедом и родителями, дополняя реальность, взошла звезда Могуты.
Каюта Великого Князя не отличалась особой роскошью и комфортом. Да, большая; да, несколько помещений. Но интерьер сдержанный, деловой. Ничего лишнего. Ничего кричащего о статусе и богатстве.
— Разрешите? — я топтался у входа, обводил каюту взглядом и никого не находил.
Казалось, минуту назад здесь были люди. Подушки на двух диванах примяты от спин собеседников. Чашки на чайном столике ещё тёплые от горячего. Ворс на ковре до сих пор не выпрямился, а монитор на письменном столе не потух после недавней работы.
Но то минуту назад, а сейчас здесь пусто.
— Разрешите?! — повторил я громче.
— Проходи, Ростислав Драгомирович, проходи, — Великий Князь, отодвинув в сторону гобелен, шагнул в комнату из скрытого коридора.
Михаил Владимирович кутался в толстый махровый халат. Лицо его, с того момента, как мы виделись в последний раз, постарело сильней. Да и вся фигура в целом не обладала той сухой жилистостью и мощью. Обычный старик преклонного возраста.
— С годами, такие фокусы даются сложнее, — усмехнулся он, перехватив мой взгляд.
— Доброй ночи, Ваше императорское высочество, — поклонился я.
— Давай без политесов, — махнул рукой Михаил Владимирович и утонул среди диванных подушек. — Присаживайся.
Принял его предложение, но развалиться себе не позволил. Хоть и сложно было, но держал спину ровно, даже подушек не касался.
— Спрашивай уже, — сказал Михаил Владимирович спустя минуту молчания. Он всё это время смотрел на меня, а я уводил взгляд в сторону. Неловко. Вот, прям, очень.
— Вы восстановитесь? — я сам удивился своему вопросу,
— Да, через пару дней снова буду в форме, — улыбнулся Михаил Владимирович и продолжил: — касательно главного вопроса. Сегодня ты мне понадобился не по моей воле, а по просьбе одной особы. Надо уточнить, крайне настоятельной просьбы.
…!
— Представь себе, — сказал он в ответ на моё молчаливое недоумение, — есть люди, которым и я не могу отказать.
— Что же это за люди? — удивился я. В голову не лезло ни одного варианта. Кому вообще не может отказать человек, способный усилием воли уничтожать корабли в космосе?
— Сейчас познакомишься, она очень просила о встрече. Как я понимаю, твоя поклонница.
Поклонница?
Моя?
Здесь?
Дверь открылась и в каюту шагнула…
— Деда, прости, я задержалась!
Елизавета Владимировна, докторша из медблока, подлетела к дивану, махнув подолом синего платья. Чмокнула Великого Князя в щеку и уселась рядом с ним.
— Ты же отдашь лейтенанта в лабораторию на исследования?
Чего? Уставился на неё во все глаза. Чуть рот от удивления не открыл.
Девушка же смотрела только на Михаила Владимировича, не удостоив меня даже мимолётного взгляда.
— Лиза…
— Это очень важно, уверяю тебя, — она сильнее развернулась к Великому Князю, взяла его за руку и добавила в голос мёда: — деда, уникальный случай. Ещё никогда такого не было. За год тридцать пять единиц индекса. С одиннадцати!
— Лиза…
— Контур сферы почти завершён, симметрия поразительная, — Елизавета Владимировна на миг замолчала, набрала воздуха в грудь, — деда, мне очень надо. Очень! Карл Венедиктович, наконец, признает мой гений и моё превосходство. Это будет прорыв науки. А если я выправлю ситуацию…
— Лиза, — Великий Князь накрыл ладонь докторши, наклонился к ней и чмокнул в лоб. — Остановись на минутку, внучка.
Девушка замолчала и подняла лицо на Михаила Владимировича. Захлопала глазками.
— Ох, доиграешься ты, — улыбнулся Великий Князь и указал рукой на меня: — знакомься, Ростислав Драгомирович Туров, лейтенант морской пехоты.
Затем он посмотрел на меня и указал на девушку:
— Княжна крови Елизавета Владимировна.
Девушка картинно, медленно, повернула голову в мою сторону. Я же вскочил на ноги и поклонился.
— Ваше Высочество.
— Ваше благородие, — холодно произнесла она, окатывая меня равнодушным взглядом, и тут же, надув губки, повернулась к Великому Князю, в голосе снова послышался мёд: — деда, мне очень надо. Ну, дедаа…
Михаил Владимирович зажмурил глаза и… затрясся в беззвучном смехе. Целую минуту его лицо походило на пересушенный изюм. Морщины были настолько явными и глубокими, что невольно я вспомнил шепотки о его возрасте. Четыреста с лишним лет Великому Князю, хранителю империи.