Лейтенант

Amazerak

Ну а мне вместе с Катрин и другими моими спутниками надо было возвращаться в Спрингтон. Мы задержались ещё на день, чтобы найти транспорт и немого помочь местным. А на следующее утро выдвинулись в путь.

Мы потеряли полуторку, которая после попадания снаряда превратился в груду бесполезного металлолома, зато приобрели ещё одну трофейную бронемашину. На заводе нашёлся старый грузовик с угольной топкой и брезентовой крышей. В нём-то мы и разместились всем составом за исключением Кузьмы, которому предстояло вариться в душной кабине бронепаромобиля. Потом, правда, мы решили ехать за баранкой этого пылесоса по очереди, поскольку одному человеку находиться десять часов в раскалённой на солнце стальной коробке – та ещё пытка.

А вот трофейное оружие мы почти всё оставили защитникам Итоби. С собой забрали только демонтированный с подбитой полуторки пулемёт и немного собранных с противника патронов, да ещё Ахмед нашёл себе винтовку посовременнее: пятизарядную со скользящим затвором.

Выдвинулись мы ранним утром, а во второй половине уже дня прибыли в Спрингтон. Первым делом отправились в штаб. Перед мэрией стояли грузовики. Похоже, охрана рудников уже вернулась. Пока мы ждали Добронравова, которого в штабе не оказалось, я поспрашивал сидевших в мэрии бойцов об операции в Пуэстосе. Новости были неутешительные: после короткой стычки отряду Белозёрова пришлось отступить. Пятеро были убиты, более десятка ранены.

Когда Добронравов явился в штаб, он сообщил нам тоже самое. Мы все – я, Катрин и трое моих сослуживцев – сидели в комнатушке, где располагался наш командный центр, я доложил об и итогах поездки в Итоби и спросил, как дела в Пуэстосе.

– Не рассказывают толком, что произошло, – ответил Добронравов. – В засаду какую-то попали – не понятно.

– Да, попали в засаду недалеко от Пуэстоса, – подтвердил Алваро, который тоже пришёл нас послушать, – а потом ещё и в самом городе их встретили пулемётным огнём. Мне ребята в больнице рассказали.

– Бронемашин не было? – спросил я.

– Они не видели, – пожал плечами Алваро.

– Значит, на юге у нас крупная группировка, – подытожил я. – Будем готовиться к нападению? Как скоро они придут?

– Готовиться, конечно, будем, – согласился Добронравов, – вот только не думаю, что банда решится напасть. Какой резон сюда соваться? Сам посуди. Возможно, они уже знают или узнают очень скоро, какая судьба постигла их приятелей. Грабить тут больше нечего, в каждом городке люди уже готовы дать отпор, да ещё и армия прибудет со дня на день. На их месте разумнее всего было бы собрать манатки и свалить обратно к себе в горы или откуда они там вылезли.

– Что ж, ваши рассуждения разумны, – сказал я. – Но не захотят ли они поквитаться за своих?

– Будем готовиться к худшему, – объявил полковник, – но даже если они сюда сунутся, их ждёт поражение. С двумя бронемашинами мы и батальон пехоты сдержим, что уж говорить о толпе дикарей?

Тем временем солнце клонилось к закату, и мы с Катрин отправились домой, чтобы отдохнуть от долгой дороги, перекусить и вернуться в штаб. Я познакомил дружинницу со своими новыми жильцами, а на обратном пути сообщил, что Генри владеет огненными техниками, и Виноградов советует взять его с собой в Россию. Катрин возражать не стала. Она вообще со мной никогда не спорила, за исключением того случая, когда я сообщил о намерениях Союза сильных сменить общественный строй в Российской Империи.

А на следующий день я открыл свои планы своей тройке.

Мы впятером обедали в комнатушке рядом со штабом, ели рис с бобами. Тут раньше находился кабинет, а теперь коморка служил нам и столовой, и местом отдыха, а для некоторых ещё и спальней.

– Вот и пришло время раскрыть вам всем свои секреты, – объявил я, когда мы закончили есть.

– Ну и что же ты нам сообщишь? – с ухмылкой спросил Максим. – Давай выкладывай, давно пора. Я ведь знал, что ты что-то от нас скрываешь.

– Я – наследник рода Барятинских, – сказал я.

– А я ведь говорил вам, мужики! – воскликнул Кузьма, обращаясь к товарищам. – Я ж знал! Короче, гони десять пенсов, Макс. Ты проиграл спор.

– Я думал, ты в какой-то тайной организации состоишь, – буркнул Максим, скорчив недовольную гримасу. – Не похож ты на боярича. Те нос задирают, а ты – вроде как своим держишься.

– Ну так ты тоже угадал, – ответил я. – И в организации состою. Есть некая группа сильных, которая хочет установить в Российской Империи такой же политический строй, как тут, и дать всем людям гражданские права. Собственно, я с ними.

– Ты меня удивляешь всё больше и больше, лейтенант, – покачал головой Максим. – По тебе, конечно, видно, что ты не простой перец, но чтоб настолько...

– И почему же вместо того, чтобы сидеть в своём поместье или гулять в столичных ресторанах, ты тут, у чёрта на куличках, всякой хренатенью занимаешься? – прищурился Кузьма. – Ну-ка рассказывай.

Я вкратце поведал свою историю. Рассказал, как меня изгнали, как хотели убить, а вместо этого я убил своего деда в поединке, а теперь оказался наследником рода и должен вернуться в Россию.

– Так ты говорил, тебя там преследуют, – заметил Максим.

– Да, всё так, – подтвердил я, – и я иду на риск, возвращаясь на Родину. Но игра стоит свеч. Я могу стать главой рода – одно это уже много значит. И возможно, оказать какое-то влияние на ситуацию в стране.

– Да уж, ну и дела... – почесал затылок Кузьма. – Ну что могу сказать... Рады за тебя, лейтенант... Или как мы теперь должны обращаться к тебе? Боярин Михаил... Как тебя по батюшке?

– Хорош ерунду городить, – остановил я его. – Всё остаётся по-прежнему. Не надо тут вензеля выписывать.

– Так значит, уедешь скоро? – спросил Максим.

– Да. И у меня есть к вам деловое предложение. Мне нужны приближённые, кто будет разделять мои взгляды. Боюсь в своей семье я таких не найду. Мы с вами воевали бок о бок, многое прошли вместе. Вы может поехать со мной и поступить ко мне на службу. В долгу, понятно дело, не останусь. Боярские дружинники живут очень хорошо. Самые младшие получают в месяц столько, сколько мы тут навоевали за три. Так что думайте. Как покончим с бандой, сразу же в путь.