Лёжа со львами
Шрифт:
Когда схватки возобновились, Джейн ощутила новую боль - пронзительное жжение в промежности.
– Ребенок пошел, - словно между прочим отметила Захара.
– Теперь больше не нажимай, - сказала Рабия.
– Пусть ребенок сам выскользнет.
Ощущение тяжести смягчилось. Рабия и Захара поменялись местами, и теперь уже Рабия, не спуская с Джейн глаз, села на корточки у нее между ногами. Ощущение тяжести снова обострилось. От боли Джейн стиснула зубы.
– Не тужься, спокойнее, - проговорила Рабия.
Джейн попробовала расслабиться. Рабия взглянула на нее и подняла руку, чтобы дотронуться до ее лица.
– Не сжимай зубы. Не напрягай рот.
Джейн расслабила челюсть и почувствовала, что это ей помогло сбросить напряжение.
Снова напомнило о себе ощущение жжения, причем еще более болезненно, чем прежде. Джейн сознавала, что ребенок уже почти родился, она чувствовала, как он идет головой вперед, широко растягивая ее промежность. Джейн вскрикнула от боли, потом боль вдруг пропала, и какое-то мгновение она ничего не чувствовала. Джейн посмотрела вниз. Прикасаясь к ее бедрам, Рабия взывала к пророкам. Через пелену слез Джейн увидела в руках повитухи что-то круглое и темное.
– Не тянуть, - предупредила Джейн, - за голову не тянуть.
– Нет, нет, - отвечала Рабия.
Джейн снова ощутила тяжесть. Одновременно Рабия сказала:
– Слегка поднажми, чтобы вышел правым плечом.
– Джейн закрыла глаза и немного напряглась.
– Теперь, чтобы левым плечом, - проговорила чуть позже Рабия.
Джейн поднатужилась еще раз, и вот наступило почти полное облегчение, ей стало ясно, что она родила ребенка. Она посмотрела вниз и увидела, как Рабия качает на руках крохотное существо. Его кожа была в складках и влажной, а на головке виднелись темные и тоже влажные волосики. Пуповина выглядела очень странно, напоминая толстый голубой канатик, который пульсировал, как вена.
– Все в порядке?
– спросила Джейн.
Рабия молчала. Сжав губы, она дула на сплющенное неподвижное лицо младенца.
"О, Боже, так он же мертв", - подумалось Джейн.
Рабия дунула еще раз, ребенок раскрыл свой крохотный ротик и заорал.
– О, слава Богу, он живой, - воскликнула Джейн. Рабия взяла чистый ватный тампон и обтерла им лицо младенца.
– Он нормальный?
– спросила Джейн.
Наконец Рабия нарушила молчание. Она заглянула в глаза Джейн, улыбнулась и сказала:
– Да, девочка нормальная.
"Она нормальная", - подумала про себя Джейн. "Значит, она. Я родила маленькую девочку. Девочку!" Вдруг Джейн почувствовала себя абсолютно изможденной. У нее даже не было сил выпрямиться.
– Я хочу лечь, - проговорила она.
Захара помогла Джейн подойти к матрацу и положила ей под спину подушки, чтобы она могла сидеть в постели, пока Рабия держала ребенка, все еще связанного с Джейн пуповиной. Когда Джейн уселась в постели, Рабия стала обтирать младенца ватными тампонами.
Джейн наблюдала за тем, как канатик перестал пульсировать и сморщился, становясь все белее.
– Теперь ты можешь перерезать пуповину, - сказала она Рабии.
– Мы всегда ждем плаценту, - ответила Рабия.
– Делай, как я тебе говорю, пожалуйста.
В ее взгляде мелькнуло сомнение, но она подчинилась. Рабия взяла со столика кусок белого шпагата, перевязала им пуповину в нескольких сантиметрах от пупка младенца. "Поближе было бы лучше, - подумала Джейн, но это не столь важно".
Рабия вынула из обертки бритвенное лезвие.
– Во имя Аллаха, - проговорила Рабия и перерезала пуповину.
– Дай ее мне, - сказала Джейн.
Рабия передала девочку матери, приговаривая:
– Только не давай грудь.
Джейн знала, что здесь Рабия заблуждалась.
– Это на пользу последу, - заметила она. Рабия повела плечами.
Джейн прижала лицо ребенка к своей груди. Ее соски были увеличены и оказались чувствительными к раздражению, словно их целовал Жан-Пьер. Когда сосок ее груди коснулся щеки младенца, он автоматически повернул голову и раскрыл свой маленький ротик. Как только сосок исчез между губами, младенец начал сосать грудь. К удивлению Джейн, это вызвало в ней какое-то сексуальное ощущение. На какой-то миг она даже оторопела, но потом подумала: "Да что это со мной?"
Джейн ощущала какие-то движения в нижней части живота. Она подчинилась рекомендации еще раз поднатужиться, после чего почувствовала, как вышла плацента - нечто такое скользкое, как бы малые роды. Рабия тщательно завернула послед в тряпку.
Младенец перестал сосать и, казалось, уснул.
Захара поднесла Джейн стакан воды. Она выпила его залпом. Вода показалась ей очень вкусной. Она попросила еще.
Джейн чувствовала себя измученной, истерзанной, но бесконечно счастливой. Она разглядывала маленькую девочку, мирно спавшую у нее на груди. И тут ее саму потянуло ко сну.
Рабия сказала:
– Надо бы спеленать ребенка.
Джейн подняла девочку - она оказалась легкой как куколка - и передала ее в руки старой женщине.
– Шанталь, - произнесла Джейн, когда Рабия приняла из ее рук малютку. Ее имя будет Шанталь.
– После этих слов Джейн закрыла глаза.
Глава 5
Эллис Тейлор рейсом "Истерн Эйрлайнз" вылетел из Вашингтона в Нью-Йорк. В аэропорту Ла Гардиа он взял такси и поехал в отель "Плаза", в Нью-Йорк-Сити. Таксист высадил его у входа в отель на Пятой авеню. Эллис вошел в отель. В холле он свернул влево и направился к лифтам со стороны 58-й улицы. Вместе с ним оказались мужчина в элегантном костюме и женщина с сумкой для покупок от Сакса. Мужчина вышел на седьмом этаже. Эллис на восьмом. Женщина поехала выше. Эллис один прошел по напоминавшему пещеру гостиничному коридору до самых лифтов со стороны 59-й улицы. Потом, спустившись на первый этаж, покинул отель через выход на 59-ю улицу.
Убедившись, что за ним никто не следит, Эллис взял такси на южной стороне Центрального парка и поехал на Пенн-стейшн, откуда направился на поезде до Дугластона в Квинсе...
Пока Эллис Тейлер ехал в поезде, ему вспомнились строчки из "Колыбельной" Одена:
Время и страсти сжигают
Красоту задумчивых детей.
Лишь могильный камень сохраняет
Мимолетность промелькнувших дней. *
______________
* Пер. Р. Виноградовой.
Прошел уже год с тех пор, как в Париже он жил в роли подававшего надежды американского поэта, но он так и не потерял вкуса к поэзии.