Лёжа со львами
Шрифт:
Эллис продолжал следить, как бы не было "хвоста", ибо об этой встрече ни в коем случае не должны были узнать его враги. Он сошел с поезда во Флашинге и стал ждать на платформе следующий поезд. Других ожидающих поезд не было. Из-за всех этих мер предосторожности он прибыл в Дугластон в пять часов. От станции примерно полчаса он довольно резво шел пешком, размышляя о том, как отнестись к обсуждаемым вопросам, какие при этом выбрать слова, какие могут последовать различные реакции.
Он добрался до пригородной улицы с видом на Лонг-Айленд Саунд и остановился перед небольшим ухоженным домом в псевдотюдоровском стиле и витражом в одной из стен. У подъезда стоял небольшой японский автомобиль. Когда он приблизился ко входу, дверь ему открыла белокурая девочка тринадцати лет.
– Хэлло, Петал, - сказал Эллис.
– Привет, папочка, - ответила она.
Он наклонился, чтобы поцеловать ее, причем в нем, как обычно, чувство гордости сочеталось с комплексом вины.
Он измерил ее взглядом с головы до пят. Под тенниской, с изображением Майкла Джексона, она уже носила бюстгальтер. И это совсем недавно. "А ведь из нее уже формируется женщина, - подумал Эллис.
– Просто удивительно".
– Не зайдешь на минутку?
– спросила она вежливо.
– Разумеется.
Он проследовал за нею в дом. Сзади она выглядела еще более женственной. Эллису невольно вспомнилась его самая первая подружка. Тогда ему было пятнадцать лет, а она - не на много старше Петал. "Хотя, постой, - подумал он.
– Она была моложе, ей исполнилось двенадцать. И я все время поглаживал ее, когда она была в свитере. Господи, защити мою дочь от пятнадцатилетних мальчишек".
Они прошли в небольшую уютную жилую комнату.
– Может, присядешь?
– сказала Петал.
Эллис сел.
– Можно тебе чего-нибудь предложить?
– спросила она.
– Чего ради вдруг так официально?
– спросил ее Эллис.
– Почему так подчеркнуто вежливо? Я ведь твой отец.
Она была озадачена и смущена, словно ее отругали за то, что по незнанию казалось ей правильным.
– Знаешь, мне надо причесаться. После этого можно будет ехать. Извини.
– Да, конечно, - ответил Эллис.
Она вышла. Ее официальный тон был для него мучительным. Это значило, что он все еще оставался для нее чужим. Он так и не стал нормальным членом ее семьи. Весь год после возвращения из Парижа он встречался с нею по меньшей мере раз в месяц. Иногда они проводили вместе целый день, но чаще всего оба отправлялись куда-нибудь пообедать, как сегодня. Чтобы провести с нею часок, ему, соблюдая максимальную осторожность, приходилось тратить на поездку четыре-пять часов. Но ей, разумеется, ничего об этом не было известно. Не драматизируя ситуацию, он ставил перед собой более чем скромную цель: занять в жизни своей дочери не большое, но постоянное место.
Это означало изменение характера выполняемой им работы. Он отказался от работы в разведке. Его начальству это страшно не нравилось, ведь на нескольких хороших тайных агентов приходилось сотни плохих. Ему самому это решение далось не просто, собственно говоря, долг повелевал ему распорядиться своими способностями как следует. Однако он не смог бы завоевать расположение собственной дочери, если бы каждый год был вынужден уезжать куда-нибудь за тридевять земель да еще не иметь возможности сообщить ей, куда он едет, с какой целью и даже когда вернется. К тому же он не мог рисковать своей жизнью именно теперь, когда в ней только-только начала пробуждаться любовь к отцу.
Тем не менее, ему не хватало возбуждения, опасностей, напряжения в достижении поставленной цели, а также ощущения того, что на него возложено важное дело, с которым никто не может справиться так, как он. Но слишком долго его эмоциональные привязанности оказывались скоротечными, а потеряв Джейн, он ощущал потребность иметь по крайней мере одного человека, любовь которого к нему была бы постоянной.
Пока Эллис ждал, в комнату в белом летнем платье вошла Джилл. Он встал. Его бывшая жена держалась прохладно. Он поцеловал ее в подставленную щеку.
– Как поживаешь?
– спросила она.
– Как всегда. А ты?
– Знаешь, я жутко занята.
– И она начала рассказывать ему в деталях, сколько у нее всяких дел, и Эллис, как всегда, отключился. Джилл нравилась ему, но с ней Эллису было до смерти скучно. Странно было даже подумать, что когда-то он был на ней женат. Но она считалась самой симпатичной девушкой в английском университете, а он - исключительно способным юношей. Это произошло в 1967 году, когда каждого могли избить и все, что угодно, могло случиться, особенно в Калифорнии. На бракосочетание, в конце первого курса, они явились в белом, а кто-то сыграл им на гитаре "Свадебный марш". Затем Эллис, провалившись на экзаменах, вылетел из университета, после чего сразу был призван в армию, вместо того, чтобы, как многие в его положении, сбежать в Канаду или Швецию, он отправился на призывной пункт как ягненок на заклание, чем поразил всех, кроме Джилл, которая к тому времени уже поняла, что ничего путного из этого брака не получится и поэтому была готова к тому, что Эллис все равно от нее сбежит. Позже в Сайгоне он угодил в лазарет с пулевым ранением в икру ноги - самая распространенная беда вертолетчиков, так как кабина у них бронирована, а ноги не защищены. Находясь в лазарете, Эллис получил судебное решение о разводе. Кто-то бросил извещение на кровать, пока Эллис был в туалете, а когда он вернулся, нашел эту бумагу вместе с еще одной, двадцать пятой по счету медалью - "Дубовой ветвью", тогда эти награды раздавали направо и налево.
– Ты знаешь, я только что развелся, - сказал он, на что солдат с соседней кровати заметил.
– Да плюнь ты, давай лучше сыграем в карты!
Она ничего не сказала ему о ребенке. Он узнал об этом лишь несколько лет спустя, когда, став шпионом, в учебных целях стал следить за Джилл. Тогда ему стало известно, что у Джилл есть дочь по имени Петал (такое имя в конце шестидесятых годов давали многим девочкам) и муж по имени Бернард, который обращался к специалисту по лечению бесплодия. "Сокрытие от него информации о рождении Петал было единственной настоящей подлостью Джилл по отношению к нему, - подумал Эллис, - хотя она считала, что делает это ему на благо".
Эллис настаивал на том, чтобы время от времени видеться с Петал, добившись в итоге, что она перестала называть Бернарда "папочка". Но Эллис вовсе не стремился стать частью их семейной жизни, по крайней мере до прошлого года.
– Ты хочешь воспользоваться моей машиной?
– спросила Джилл.
– Это удобно?
– Конечно, удобно.
– Благодарю.
– Ему было неприятно брать у Джилл машину, но, чтобы добраться сюда из Вашингтона, требовалось слишком много времени, а Эллису не хотелось часто брать напрокат машину в этой местности, ибо в один прекрасный день его враги разнюхали бы с помощью документации фирм по прокату или компаний кредитных карточек, а это означало бы, что они разузнали бы о Петал. Можно было бы каждый раз брать машину на чужое имя. Но для этого требовались соответствующие документы, что было недешево, к тому же ЦРУ не пошло бы на это ради простого чиновника. Поэтому Эллису приходилось брать принадлежащую Джилл "Хонду" или местное такси.
Между тем вернулась Петал, белокурые волосы рассыпались по плечам. Эллис встал.
– Ключи в машине, - проговорила Джилл.
– Садись в машину, - сказал Эллис дочери.
– Я сейчас приду.
– А обращаясь к Джилл, он сказал:
– Мне хотелось бы пригласить ее на уик-энд в Вашингтон.
Джилл ответила любезно, но решительно:
– Если она захочет, пожалуйста, но если не захочет, заставлять я не буду.
Эллис кивнул в ответ.
– Все правильно. До встречи.