Ли Савино & Стасья Блэк
Шрифт:
Он покачал головой глухим шепотом.
– Мы оба были детьми. Подростками. Я думал, они нас оставят в покое.
Но для матери Коры это не имело значения. Маркус должен был знать, что любой Убели будет считаться угрозой, пока они дышат.
Однако Маркус даже не подумал об этом. Потому что его отец жил по Кодексу. Женщины и дети остались в стороне, отдельно от бизнеса. Это был самый священный закон Джино Убели.
Но он должен был знать, что у Титанов нет таких сомнений. Он должен был знать, и, хотя он был молод, он должен был
Они определенно не возражали, чтобы он выполнял приказ год спустя, когда ему было шестнадцать. С другой стороны, он не был обычным шестнадцатилетним парнем. После смерти Кьяры ...
Мама всегда говорила, что он чувствительный ребенок. Но он онемел все оставшиеся чувствительные части и сделал себя роботом.
Он казнил людей, не моргнув глазом. Он ничего не чувствовал. Так долго, что это стало нормальным. Это было хорошо для бизнеса. Он мог безжалостно действовать без всяких эмоций.
– Пока ты, Кора, - прошептал он, подняв голову и глядя на нее. -Пожалуйста, вернись ко мне. Вернись ко мне, Кора.
Он грубо обнял ее лицо.
– Ты должна вернуться ко мне. Ты заставила меня снова почувствовать, и это до чертиков пугает меня. Я никогда больше не должен был чувствовать такую глубину. Я никогда не должен был никого любить ...
Он прижался губами к ее губам, но они были холодными и неподвижными под его губами.
– Просыпайся, - скомандовал он.
– Просыпайся!
Раньше она всегда умела подчиняться. Какого хрена не сейчас?
Он разочарованно потряс ее за плечи. С большим усилием он остановился. Что, черт возьми, он делал? Он отпустил ее и снова встал, делая шаг назад. Иисус Христос. Он повернулся к ней спиной и провел руками по волосам.
Что, черт возьми, он делал? Он вел себя как сумасшедший.
И он ее не любил.
Он не мог.
Что он делал здесь день за днем, парил над ее кроватью, как влюбленный школьник? Именно из-за нее он не предпринял действий против Титанов раньше.
Очередной раз. Его убаюкивали, думая, что есть путь вперед, который действительно может привести к миру, когда долгий опыт научил его, что грубая сила и насилие - единственный язык, понятный миру.
Он повернулся к двери. Нет, мягкости не было места в его жизни.
Он открыл дверь и обнаружил Шаро с другой стороны с поднятым кулаком, как будто он собирался постучать.
– Что такое?,- рявкнул Маркус.
Шаро осмотрел его с головы до ног.
– Брат, с тобой все в порядке?
Маркус впился взглядом в более крупного мужчину, хотя Шаро возвышался над ним. Все действительно пошло наперекосяк, если бы его заместитель решился так подробно расспросить его. Их отношения складывались не так. Маркус отдавал команды, а Шаро исполнял их. Шаро временами давал мудрые советы и мог сыграть адвоката дьявола с лучшими из них. Но они никогда не спрашивали
– Отчет, - потребовал Маркус.
Однако, похоже, Шаро не поддавался так легко.
– Можно уделить минутку, - пробормотал Шаро.
– Ты заботишься о девушке. Я вижу, как ты с ней, и мне нравится то, что вижу.
Что ж, теперь Шаро действительно начал его бесить.
– Ты видел, как я играл роль, - отрезал Маркус,- Кора всегда была для меня шахматной фигурой, чтобы играть против Титанов. И она выполнила свою задачу. Она вытащила Деми, и теперь мы знаем, кто на самом деле стоит за операцией. И в качестве дополнительного бонуса дорогая женушка сделала себе щит и приняла за меня пулю. Я бы сказал, что с ее точки зрения миссия выполнена лучше, чем я когда-либо мог надеяться. К тому же она классная женщина, так что ...
– Этого достаточно, - перебил его Шаро, подходя к нему прямо в лицо,- «Я знаю, что тебе больно, и это единственная причина, по которой я не ...
Но затем голова Шаро дернулась, когда что-то за плечом Маркуса привлекло его внимание, и он оттолкнул Маркуса в сторону.
– Белла, ты проснулась!
ГЛАВА 26
Десять минут назад...
Все было чёрным. Так темно и холодно.
За всю свою жизнь Кора никогда не чувствовала себя более холодной или более одинокой. Это было как в погребе, но в миллион раз хуже. В подвале, по крайней мере, она могла чувствовать пол под ногами. Она могла сосчитать шаги до двери, девять шагов вверх и девять шагов назад. Были кирпичные стены. Сколько часов она потратила на ощупывание контуров каждого из них, запоминание их?
Но здесь, в пустоте, ничего не было. Она попыталась закричать, но не вышло ни звука. Она пыталась взмахнуть руками, но они не двигались. Она их даже не чувствовала. Она слышала голоса, приглушенные, доносящиеся издалека, сквозь темный туман.
Я здесь! Я прямо здесь. Приди и найди меня!
Но никто ее никогда не слышал. Никто не поднял руки в темноту.
Голоса ушли.
Но они вернулись. Ближе. Она так сильно сконцентрировалась. «Пожалуйста», умоляла она.
И она это слышала. Ясный, как звон колокольчика.
Его голос. Называя ее имя.
– Кора.
Все в ней, вся ее душа узнала его.
Да, я здесь!
– Вернись ко мне, Кора.
Я здесь. Я здесь, ты меня не видишь?
Он велел ей проснуться, и впервые после столь долгого блуждания в темноте, в этой ужасной, ужасной пустоте она что-то почувствовала. Почувствовала.
Его руки на ее лице.
Она вернулась в свое тело. Она чувствовала свои конечности, руки и ноги, лицо, пальцы и нос.