Лица мучеников
Шрифт:
Вор сложил руки на своей, украшенной медалями и орденами, груди.
– Пока я буду держать свое мнение при себе, – сказал он. – Но я делаю это не для вас и ваших игр с властью. Я делаю это ради Джихада Серены и ради Ксавьера.
– Главное, что вы делаете это, – ответила Кэйми.
Вор повернулся, чтобы уйти, но остановился у двери.
– Я не хочу находиться рядом, когда вы начнете свой фарс Трех Мучеников, поэтому я отправляюсь на передовую, – кивнув, он поспешил прочь. – Битвы я могу понять.
Прошли годы, а на главном мире машин Коррине девочка быстро взрослела,
Среди замученных человеческих существ тлулаксианский исследователь, казалось, чуствовал себя как дома. Ван сам по себе был интересной персоной, со своим собственным мнением и позицией, которые значительно отличались от тех, что Эразм наблюдал у настоящей Серены и Гильберта Албана. Даже так, усердный ученый имел необычную точку зрения: совершенно эгоистичный, одержимый беспричинной ненавистью и злостью к диким людям. Но кроме этого он обладал большим интелектом и был хорошо обучен. Хороший спарринг-партнер для Эразма...но робот возлагал все свои надежды на возвращение Серены.
В течении ее длительного развития Ван использовал продвинутую машинную технологию обучения, чтобы заполнить ее разум ложными воспоминаниями, перемешанными с деталями жизни реальной Серены. Некоторую информацию удалось вложить в нее, а другую часть приходилось имплантировать снова и снова. Когда у него была возможность, робот вовлекал Серену в пробные разговоры, с нетерпением ожидая предстоящие дни, когда он наконец сможет дискутировать с ней, провоцируя ее гнев и ее очаровательные ответы – также, как когда-то. Но несмотря на то, что выглядела она как взрослый человек, Рекур Ван настаивал на том, что подготовка клона еще не закончена. И спустя так много времени, Эразм начинал испытывать нетерпение. Вначале он допустил, что отклонения от Серены, которую он знал, были несущественными, что это всего лишь отличие подростка от женщины, которой она в конце концов станет. Но когда клон начал достигать нужного возраста, в котором он ее знал, беспокойство Эразма возросло. Это было совсем не то, что он ожидал.
Заметив, что он больше не может находить оправдания новым задержкам, тлулакскианский исследователь поспешил начать финальную подготовку. Снова одетый в свою величественную мантию Эразм прибыл для наблюдений, как клон Серены будет опущен в экспериментальную камеру для понижения процесса взросления. Ее развитие было увеличено и ускорено, и ее слабое биологическое тело смогло вынести невероятную суровость.
Тлулаксу не терпелось доказать все свои заявления, но Эразм сейчас все обдумывал заново. Мыслящие машины могут ждать целые столетия, если необходимо. Возможно, если он решит создать еще один клон, ему следует позволить ему расти в нормальном темпе, так как это экспериментальное ускорение взросления показало свои изьяны. Независимый робот возлагал невероятно большие надежды на возобновление своих взаимодействий с Сереной Батлер. Он не хотел, чтобы что-нибудь мешало этому.
После того, как густая жидкость была слита и клон женщины предстал перед ним обнаженным и мокрым, Эразм тщательно исследовал ее через несколько спектральных режимов, используя полный комплект оптических средств. Давным давно, с помощью своих многочисленных систем наблюдения, робот видел настоящую Серену обнаженной много раз; он присутствовал при рождении ее разочаровывающего ребенка, и он лично произвел над ней операцию по стериализации, чтобы проблема беременности больше не возникла.
Неприятно смотря по сторонам, Рекур Ван сделал несколько шагов вперед, чтобы назначить ей физическое упражнение, но Эразм отодвинул маленького тлулакса в сторону. Он не хотел, чтобы Ван мешал этому особому моменту.
Все еще оставаясь мокрой, Серена, казалось, не беспокоилась о своей наготе, хотя настоящая Серена, без сомнения, была бы оскорблена; всего лишь еще одно отличие, которое заметил робот.
– Теперь я вам угождаю? – спросила Серена, моргая своими лавандовыми глазами.
Она стояла в обольстительной позе, как будто пыталась завлечь мужчину. – Я хочу вам понравится.
Хмурый вид образовался на жидкометалическом лице Эразма, и его оптические сенсоры с опаской замерцали. Серена Батлер была высокомерной, независмой, умной. Ненавидя свое пленение среди мыслящих машин, она дискутировала с Эразмом, пользуясь любым шансом, чтобы ранить его. Она никогда не пыталась угодить ему.
– Что ты сделал с ней? – спросил Эразм, повернувшись к тлулаксу. – Почему она так сказала?
Ван неуверенно улыбнулся.
– Из-за ускоренного взросления мне пришлось управлять ее личностью. Я вложил в нее стандартное поведение женщины.
– Стандартное поведение женщины? – Эразм был удивлен, что этот неприятный, одинокий тлулакс понимал человеческих женщин даже меньше, чем он. – С Сереной Батлер нет ничего стандартного.
Ван почуствовал возрастающее беспокойство, но он промолчал, решив не приносить извинений. Эразма больше интресовал клон, чем он. Эта женщина была похожа на Серену, у нее была таже нежность, такое же классическое красивое лицо и фигура, каштановые волосы, те же необычные глаза. Но она была другой. Она лишь слегка соответствовала его воспоминаниям о ней, и времени, что они проводили вместе.
– Расскажи мне свои мысли о политике, философии и религии, – попросил робот. – Открой свои наиболее пылкие чувства и убеждения. Почему ты считаешь, что плененные люди заслуживают, чтобы с ними обращались с уважением? Обьясни, почему ты веришь, что мыслящие машины не могут достичь подобия человеческой души.
– Почему вы хотите обсудить эти вопросы? – спросила она почти недовольным голосом. – Скажите мне, какие ответы вы хотите услышать, чтобы я могла угодить вам.
Как только клон вновь заговорил, он разбил воспоминания о настоящей Серене. Несмотря на то, что она выглядела в точности как Серена Батлер, эта копия сильно отличалась в духовном плане, в том, как она мыслила, как она вела себя. У клонированной версии не было социальной совести, ни проблеска личности, которая стала такой знакомой для него и которая вызвала столько интересных проблем.
Бунтарское поведение настоящей Серены вызвало целый Джихад в то время, как у это го жалкого подобия отсутствовал подобный потенциал. Эразм заметил отличие в ее взгляде, в том, как она говорила, в том, как она забрасывала свои мокрые волосы за плечи. Он потерял очаровательную женщину, которую знал.
– Оденься, – сказал Эразм.
Рекур Ван, наблюдавший за ними со стороны, выглядел встревоженным. Очевидно он заметил разочарование робота.
Она проскользнула в одежду, которую он ей представил, подчеркнув свои женственнные черты.
– Теперь вы находите меня привлекательной?
– Нет. К сожалению, ты не подходишь.
Эразм нанес быстрый и точный удар. Он не хотел, чтобы она страдала, но в тоже время он больше никогда не хотел смотреть на этот испорченный клон. Со всей своей силой робота он воткнул острый конец своей жидкометаллической руки в основание ее шеи и обезглавил ее с такой же легкостью, как будто он срезал цветок в своей оранжерее. Она не произнесла ни звука, и затем ее голова отвалилась, а тело упало на пол, разбрызгивая кровь по его чистой лаборатории.