Лица
Шрифт:
Джо выглянула в коридор – никого. Можно спокойно пробежать в обшарпанную душевую в лифчике и трусах. Надо обязательно освежиться перед тем, как писать дальше.
Душ был как восхитительно долгожданный глоток воды, и Джо уже стояла под ним гораздо дольше, чем предписывала надпись «Просьба включать воду только 5 минут». Мысль о том, что нужно возвращаться в душную комнату, была невыносима. Она подставила веснушчатое лицо под струю воды, представляя, что это тропический остров и она, обнаженная, стоит под водопадом, а в это время с вершины холма на нее смотрит… смотрит… В дверь настойчиво постучали. «Дорогая, ты собираешься выходить?» Это был Брэд Паркер из Техаса, главный покоритель женских сердец всего
– Уже выхожу, выхожу.
Джо так рванулась, что ударилась ногой о ванну, но это было уже неважно. Краска снова ударила ей в лицо, пока она пыталась соорудить некое подобие сари из короткого узкого полотенца.
– Иду, – пропела Джо с бьющимся сердцем. Она открыла дверь и хотела проскользнуть мимо как можно быстрее, но он загородил ей путь всем своим двухметровым ростом.
– А ты ничего, Джо.
Не может быть, что он и вправду сказал это.
– Ничего?
– Да, крошка… А здесь… здесь ты уже совсем не крошка. – Брэд положил свои большие загорелые ладони ей на грудь.
Что бы она сделала потом, Джо не знала, потому что в это время с лестницы послышался звук шагов. Брэд элегантно нырнул в душевую, бросив Джо быстрое «увидимся», и закрыл за собой дверь, оставив девочку в полнейшем замешательстве.
А может, это все игра воображения?
В комнате было так же жарко, но Джо уже не замечала этого. Руки Брэда Паркера у нее на груди! Это самое эротическое впечатление ее жизни. Что за лето! Что за летний лагерь!
Может, в ней просыпается красота сестры? Нет, шансов никаких, а все же почему именно этим летом с ней происходит то, чего не случалось никогда? Ока приучила себя ничего не ожидать от летних лагерей и, конечно, вовсе не обращала внимания на рекламные брошюры, обещавшие идиллию – днем небо ясное и безоблачное, ночью – усыпанное звездами.
Перед этим Джо пришлось пару дней понервничать. Она подслушала, как родители обсуждали возможность отправить ее во Францию, в Прованс, в замок шестнадцатого века – «ребенку нужно развиваться». Обсуждением, правда, это вряд ли можно было назвать. Они спорили, а еще точнее – ругались. Такие сцены повторялись каждое лето: мама старается дать ей все, чего у нее самой не было, а отец зло насмехается.
– Если ты хочешь ее развивать – на здоровье, но не за мои трудовые деньги, – захлебывался отец. – Отправь-ка ее в пустыню, в какую-нибудь Богом забытую деревню. Там она, во-первых, похудеет килограммов на пять, а во-вторых, создаст себе тот самый неповторимый имидж, о котором ты все время твердишь. – Тон становился все язвительней. – А что, Тери, давай! Приведи ее в форму, тогда какой-нибудь парень, может, и заплатит за ее образование. – Перебранка так и продолжалась, пока Джо, их семейный миротворец, не пришла на помощь. С интересом, похожим на естественный, она заговорила об одном объявлении в «Сан-Диего».
– В лагере «Синяя птица» – это лагерь для школьников – можно подоить корову, поучиться на стеклодува… вязать шали, еще есть курсы домохозяйки. Там дети публикуют свои стихи и прозу, выращивают цуккини… плавают в подземном туннеле… там можно тренироваться на черный пояс… фехтовать на рапирах… запечь щуку, как мама раньше пекла. – Это была уже шутка. Мама в жизни не запекала щуку, но что действительно запало Джо в голову, так это насчет стихов и прозы. Такого в других объявлениях не встречалось. И неважно, как представляли ее будущее родители, постоянно сравнивавшие Джо с Алексой; им приходилось признать, что Джо обязательно будет писать – писала она с тех пор, как научилась держать в руке карандаш. И отцу, и матери всегда хотелось избавиться от Джо на летние каникулы. Она знала это, а они даже не пытались это скрывать.
Маму ждет работа в Мексике, а папа… папа всегда найдет причину срочно уехать по важному делу. Они никогда не волновались о том, куда пристроить Алексу, хоть та и была на десять месяцев младше. У Алексы всегда были планы, и всегда грандиозные. В них фигурировали личности вроде Барбары Уиттен – подруги, какую сами родители были бы непрочь иметь. В любое время суток Барбара могла прислать за Алексой машину с шофером – а один раз, на Рождество, даже билет на самолет – перенести Алексу в другой мир. Неудивительно, что все вокруг готовы были прыгнуть через голову, чтобы занять место в расписании Алексы (словечко «расписание» теперь стало у сестры любимым). Алекса, ее абсолютно сногсшибательная сестра, оправдывала каждый цент, вложенный в нее. И Джо не жалела для сестры ничего, ей только хотелось, чтобы родители освободили ее саму от унизительного контроля. Она ведь так старалась доказать им, что тоже может быть независимой.
Почему-то Джо создавала родителям неудобства. Почему – она не знала, но именно ее надо было чем-то занимать в летнее время. Абсурд. Ведь это Алекса всегда царапала машину на повороте к гаражу. Это Алекса однажды в выходной не выключила плиту и чуть не сожгла весь дом. Это она вбежала в дом через стеклянную дверь, в результате чего на ее красивой голове пришлось сделать пять швов. Джо присматривала за Алексой с тех пор, как помнила себя. Может, поэтому родители никогда и не беспокоились за Алексу.
– Мама, почитай это объявление. Я была бы так рада съездить туда. Кажется, там на самом деле здорово. Я лучше поеду в лагерь и получу там то, о чем написано черным по белому, чем учить французский… И вообще, я не хочу уезжать так далеко от дома. Может, Майк Таннер еще позвонит насчет работы на лето в «Юнион Трибьюн». – По правде говоря, она и не ожидала такого подарка судьбы. Вот уже несколько месяцев она печатала Майку его рассказы, чтоб немного подзаработать. Но в своей газете Майк не был шишкой, способной потянуть за нужные нити, а, как она узнала от Алексы, нужно всегда тянуть за эти самые нити, если хочешь куда-нибудь пробиться. И все же она упрямо продолжала надеяться. – «Синяя птица» не так далеко. Мам, мне очень хочется туда.
Ясно, что отец не упустил возможности сделать еще пару гадких замечаний насчет лагерей для тех, кто хочет похудеть, но на самом деле обижать дочь он не хотел. Ее вес прыгал то вверх, то вниз. Джо была полноватой, но толстой ее никто бы не назвал – хотя все же такой шикарной фигуры, как у мамы и у Алексы, ей точно не видать.
Смешно, но, чем больше Джо изображала интерес к «Синей птице», чтобы разрядить обстановку, тем больше ей и в самом деле хотелось туда. Она забыла о разочарованиях прошлых лет, о том, что всегда оказывалась одиночкой, «другой». Она часто оставалась наедине с книгой, в то время как другие девчонки, гораздо менее интересные, через день уже сходились с кем-нибудь и уже шептались и сплетничали о чужих страшных тайнах.
Этим летом то же происходило и с ней – и даже больше. Брэд. Джо взглянула в зеркало. У нее действительно была большая высокая грудь. С талией тоже повезло, Бобо даже посоветовала носить пояса потолще, чтобы подчеркнуть женственные линии тела.
Солнце садилось за гору. Это ее любимое время дня, когда последние лучи загораются в красных цветах каучукового дерева, как фейерверк, и теплый ветер из пустыни Мохавэ колышет пальмовые листья. Вдалеке на горной дорожке Джо заметила Бобо и Риту, они шли под ручку и о чем-то возбужденно шептались. Еще недавно подобная картина была бы невыносимо горькой от острого чувства одиночества и тоски. Теперь Джо улыбнулась, с любовью глядя на подруг. Похоже, компания была готова воссоединиться. Можно будет рассказать им немного, совсем чуть-чуть, о рандеву с Брэдом, но всего говорить не надо. Наконец Джо начинала взрослеть.