Лицевая сторона Ада
Шрифт:
Само собой, мое распаленное таким зрелищем сознание начало воспроизводить эротические сцены с участием данной особы. Я уже давно не занимался сексом с девушками, поэтому легко поддался искушению и начал смотреть внимательнее. Рука инстинктивно потянулась в трусы. Я, как какой-то малолетний озабоченный пацан, расчехлил дуло и давай наяривать, разглядывая в окно нагую телочку, решившую, видимо, позагорать на летнем солнышке.
Обнажалась Маша примерно раз в недельку все лето. Она снимала одежду еще на крыльце дома. Потом ходила по огороду в чем мать родила, либо спала на полотенце, где-нибудь на открытом
А вот зимой я узнал, – Маша умерла. Рассказали соседи, выдвигая различные версии, начиная с тяжелой болезни и заканчивая несчастным случаем типа сломанной шеей, когда девушка грохнулась со стула, что-нибудь доставая из шкафа. После такой новости я перестал даже смотреть в соседскую сторону. Но меня смущало окно Машкиного дома, выходившее к моим окнам. Другими словами, если я буду глядеть наружу, то буду встречаться глазами с окошком, где когда-то бухали алкаши и ходила голая толстушка.
Нет, это не проблема. Ну стоит дом и пустует. И хрен с ним. Самое страшное случилось чуть погодя.
Со смерти Маши прошло несколько недель. Ближе к вечеру я как-то посмотрел в соседское окно и, сразу же, почувствовал прилив адреналина, узнав значение народной фразы «у страха глаза велики». Темная женская фигура подобно тени стояла за полупрозрачными шторками. Она такая же пухлая по телосложению, а лицо или то, что виднелось в темноте, белело, как размытое пятно. Страх плотной массой давил на меня, я ни то, чтобы не знал, что предпринять, как реагировать. Я просто боялся, раскрыв глаза во всю ширь, как кролик перед гипнотизирующим взором удава.
Спас меня от этого наваждения телефонный звонок. Смартфон гудел, как паровоз. Нравился мне просто гудок паровоза, вот и поставил такой сигнал. Подпрыгнув на месте, я кинулся к столику и схватил мобильник. Это с работы. Спасибо начальнику, а то и не знаю, что бы со мной было…
Когда говорил с шефом, тот раздраженно приметил, что я какой-то глухой тормоз и на все вопросы отвечаю, словно идиот. Я как бы в шутку пояснил, что видел призрака в окне. Что ж, шутка или не шутка, а привидение исчезло, когда я осмелился поглядеть второй раз.
Это не конец истории. Я видел ее еще несколько раз. Именно по вечерам. Сначала боялся до усрачки, затем сообразил, что, скорее всего, это кто-то поселился на место Маши. И вот мне кажется, что там типа призрак стоит. Я подумал о том, что это баба просто медитирует по стойке смирно, как солдат на посту, или что-то типа того.
Закончилось все тем, что ночью я попал в больницу, потеряв сознание. Думаете, эта бестия в соседнем окне меня так напугала, открыв шторку? Вы почти угадали, но нет….
Я помню, как ночью пошел в туалет по малой нужде. И остановился у окна. Зачем я это сделал, не знаю. Мог бы мимо пройти, благо до туалета несколько метров. Но вот тормознул и повернул голову. И увидел опять этого призрака в женском мертвом теле.
Она… или оно… стояло прямо у моего окна, практически в упор. Как если бы, представьте, вы подошли к чужому дому, встав очень близко к оконному стеклу. Но тут аткое дело, ведь вы человек. А она самый настоящий призрак, так как узнал Машу.
Точно не помню, что было дальше. Кажется, я заорал и выбежал на улицу. Как рассказали потом соседи, меня они же и нашли утром, без сознания, валявшимся на дороге. Подумали, что я помер. Но это просто был обморок. Тем не менее, я получил сотрясение мозга, при падении стукнувшись головой. Это ладно. Пройдет.
А вот эту жуткую фигуру за окном, так близко находившуюся напротив меня, я запомнил на всю оставшуюся жизнь. Я иногда просыпаюсь в холодном поту, так как вижу ее во сне. Страшная, искаженная, с размазанным лицом, с темными глубокими провалами вместо глаз… она стоит и смотрит на меня. Это Маша, но уже ни та миленькая пухляша в огороде. Она смотрит неотрывно, пронзая насквозь, поглощая меня, пожирая мою сущность… я принимаю снотворное. Оно позволяет спать крепко, чисто проваливаясь в ничто. Однако приходится снижать дозы, дабы не стать наркоманом. И тогда призрак возвращается. И с каждым новым сном она стоит всё ближе…
Туалетный раб.
Я люблю извращения. Обожаю, например, подглядывать за красивыми женщинами в туалете.
Однажды забрался в выгребную яму, только недавно выкопанную рабочими. Сделал это ночью. Само собой, туалетная будка с женским значком на двери уже имеется, поблескивая свежей краской. Только вот сама яма с ответвлением или местом, откуда копатели лезли наружу, если заканчивали ровнять стенки углубления и лепить к ним кирпичи на глиняном растворе. Далее эту часть забрасывали, огородив досками в виде стенки. Короче говоря, делали стенку, наглухо изолирующую выгребной отстойник, куда и писали женщины, не забывая так же какать.
Я выбрал удачное время и забрался в яму. «Запуск» туалета для клиентов намечался утром. И я стоял там и ждал, уставившись в дыру. Ближе к утру мои любимые госпожи стали прибывать. Первая дама пописала, подарив мне желтый приятно пахнущий душ из теплой мочи. Она и не подозревала, что какое-то ничтожество пьет ее жидкость.
Потом еще несколько женщин сделали тоже самое, садясь на корточки. Ну и под конец дня я, как самый счастливый извращенец, получил большой кусок говна, упавший мне прямо на лицо. Я подставил свою отвратную рабскую рожу специально, ожидая эту манну небесную. Размазав по лицу вонючее дерьмо женщины, я дышал этим и очень тихо шептал «Спасибо Госпожа! Спасибо Госпожа за такое вкусное говно!».
Наслаждался я до самой ночи. Там уже мало кто заходил из женщин, ибо на пляже стало темно, холодно, да и я замерз. Конечно же, я успел кончить пару раз, именно под струи мочи одной из женщин. В лицо ведь не видел, смотрел лишь на попу, на сокращающееся выходное заднее отверстие и красивую сладкую киску. У всех она разная, но каждая могла бы похвастаться своей изюминкой… например, одна из них была очень мохнатая, другая с родинкой, а третья настолько пухлая и рослая, что часть наружных «крыльев» свисали на целый десяток сантиметров. Моча обильно смачивала эти висюлечки, и мне очень хотелось их обсосать, как леденцы. Трудно понять, кто на меня испражнялся, то ли молодая школьница, а то ли какая-нибудь старая дева лет пятидесяти. Это неважно. Важно то, как я принимал на себя этот золотой дождь вместе с бриллиантовым калом.