Лицевая сторона Ада
Шрифт:
В общем, мне очень понравилось быть таким вот молчаливым рабом, поганой тварью и туалетной дырой для Госпожей. И если вдруг какая-то женщина унизит меня, я буду счастлив. Пописав мне в рот, заставив выпить все это… если она после такого выдавит в пасть послушного рабского животного свое сильно пахнущее говно… это вообще за пределами счастья. Это невообразимое счастье, высший уровень позволения со стороны Госпожи. И, знаете что, видимо, сам дьявол-извращенец решил наградить меня за мою безмерную любовь к женщинам, за раболепство, за тайное желание быть их унитазом. Ведь я готов на все, ради Госпожи. Я рискнул и залез в отхожее место. Риск оправдался.
Как там говорят, идеала не бывает. И это не только про характер человека или какое-то завершенное дело с вылезшими наружу ошибками, недочетами и минусами. Само приключение тоже не идеально. И я далеко не умнейший и опытный извращенец. Напившись урины, наевшись «шоколада», я почувствовал себя худо. Заболел живот. Я читал о том, что кушать отходы жизнедеятельности нельзя. Ведь это токсичное скопление веществ и микроорганизмов, которые не просто так выводятся из организма человека. И, все равно, я возжелал угодить Госпоже, словив в полете ртом темные куски, кое-как разжевав и проглотив. Рвотные позывы пытались сказать: выгони эту гадость из желудка. Но как я мог?! Это же драгоценное говно Госпожи! Нет, пусть оно остается во мне. Я потерплю.
И терпел. Пока от боли не скрутило так, что я упал в лужу мочи и потерял сознание. Или уснул? Не знаю. Я не врач. Пришел в себя я спустя долгое время, как мне кажется. В дыре наверху постоянно светит яркий участок деревянной крыши туалета. Понять сложно, день сейчас или ночь. Боли в моем раздутом животе поутихли, потому меня не особо волновало, какое время суток снаружи. И, похоже на то, рабочие закопали выход, не проверив, есть ли я тут. Оно к лучшему, – мое место тут, в этой темной выгребной яме. Глаза, привыкнув к темноте заметили новую насыпь и поставленную загородку, отсюда я и сделал выводы о «замурованном» ответвлении. Я совершенно не против этого… жить и кушать каловые массы Госпожи – разве это не счастье? Извращенцы поймут меня и позавидуют.
Учитывая уровень мочи и дерьма в яме до самого подбородка при лежачем положении, прошло уж точно несколько дней. И как я только не захлебнулся в этом вкусно пахнувшем месиве? Я радостно погладил свой живот и поднялся на ноги. Ну разбух он немного, ничего страшного. Боль исчезла, тошноты нет, и сознание ясное. Хлебать мочу, смешанную с почвой я не буду, конечно же. Такое питье определенно смертельно ядовито. А вот ждать новую порции от Госпожей, – это уже судьба ничтожества, коим я и являюсь. Я обязан пить мочу и глотать сладковатое говно любой Госпожи. Сама судьба заключила меня в эту клетку. Выбраться наружу будет позором для настоящего раба.
И так я пил сок из мочевыделительных женских органов, поглощал дерьмо Богинь, день за днем. Или неделю за неделей? Не знаю, не помню. Со счастливыми плачущими глазами открывал рот во всю ширину и выпивал потоки мочи с привкусом азота, мочевины. Какая бы жидкость ни была.. сильно соленая, горьковатая, кислая, как лимон или вообще безвкусная, как вода. Я пил все до последней капли. Нередко Госпожа кидала в туалетную дыру тампоны, вытирала попу бумажкой и отправляла туда же, отряхивала что-нибудь, скидывая, опять же, в яму. А я ловил и ел, давился, блевал себе в руки, затем отправлял обратно в рот и заставлял себя глотать. А какие же вкусные у Госпожи кровяные выделения! Я просто не мог оторваться от этого дела, непрерывно мечтал о менструальной крови Госпожи, облизываясь и издавая тихие стоны. Мне не требовалось трогать свой половой орган для повышенного сексуального возбуждения. Волны услады пробегали по моему телу и без всяких там рук, дергающих мой маленький стручок. Ничто уже не радует так, как испражнения Госпожи.
Говоря о буднях в моем новом доме, я слегка удивился, почему туалетная дыра стала намного ближе к моему лицу. Не знаю, может быть это галлюцинации? Думаю, да. Так и есть. Я гадал, в чем дело, осознавая то, что могу языком лизнуть попку какой-нибудь Госпожи. Взять просто открыть рот и помочь Госпоже, пока она тужится и сокращает мышцы ануса. Я могу почистить ее задний проход от говна, могу, как следует, заняться «клинингом» ее красивых половых органов. Меня нисколько не затруднит отполировать языком и подошву обуви Госпожи. Я ведь рядышком. Я в нескольких сантиметрах от чудесной попы Госпожи. Только один приказ, и Госпожа будет довольна тем, как ее обслужит ничтожная тварь, которую зовут… я не помню что-то, как меня зовут. Как же мое имя? Кто я?
Я пытался вспомнить себя, поворачивался, вопросительно издавал стоны, все громче, громче. Появилась какая-то капризность. Непонятно почему, мне захотелось удовлетворить Госпожу без ее приказаний. Я плохо себя веду. Рабу не положено делать что-то без позволения… но я сорвался. Я лизнул, таки, задний проход Госпожи. Это был такой кайф! Так чудесно и вкусно!
В первые минуты я услышал визги, крики. И топот ног. Все стихло. Но я забыл про это. Мне удалось невозможное. Я почистил анальное отверстие Госпожи, и теперь она будет довольна. Наверное, Госпожа приведет своих подруг, и они вознаградят меня новыми испражнениями. Я так хочу этого, я жажду крови… много, много говна и мочи.. и крови Госпожи. Прошу вас, Госпожа! Дайте мне крови из вашей кисы!!
Я измученно застонал, заревел, забился о пол туалета. Но яркий свет в дыре не позволял выглянуть за пределы половых досок. Я бился об эти доски головой и мычал от невероятного желания испить еще крови. Почему же Госпожа не приходит?! Почему никого нет?! Я хочу менструальной крови!!! Кррооовь!!! ДАЙТЕ КРРОООВИИИ!!!
**
Бригада полицейских во главе с участковым боязливо остановились у туалета.
– Виталий Сергеевич, мы туда не пойдем! – Заявил один из ментов, вытаскивая из кобуры ствол. Парни отчетливо слышали, как нечто крупное долбится внутри туалета, в самой яме. Глухо и настойчиво нечто неизвестное ударяло в доски, и вот-вот вырвется оттуда. При этом оно там ревело и завывало. Но какая «психанутая» тварь могла проникнуть в туалет?
– Оно… оно! – Пребывая в состоянии испуга, бормотала та самая женщина, которой и коснулся какой-то отросток или язык, что-то влажное и противное. – Оно лизнуло меня… за ногу!
Женщина не пожелала говорить, что существо позарилось на ее задницу. Слишком это стыдно, такие интимные подробности… да еще и каким-то там ментам, смотрящим на всех баб в купальниках с ехидной ухмылкой, мол, «могли бы и сиськи показать нам за помощь».
– Боже, какая гадость! – Сказала ее подружка, стройная и загорелая дама лет двадцати пяти. Служивые одновременно посмотрели на нее. Глаза прошлись по ее худому и мокрому после недавнего купания телу с грудью второго размера и сосками, отчетливо выделявшимися под тканью лифчика. А начальник бригады, Виталий Сергеевич, нахмурившись, смело направился к дырке туалета, ибо славился тем, что любил свою жену, не смея смотреть на молодух в провокационном купальном белье.
Он приблизился, слушая эти странные громкие звуки обезумившего животного, и, как только ступил на доски, туалетная тварь затихла. Ожидает жертву, чтобы схватить? Так подумал опытный милиционер, целясь в темное отверстие из пистолета, заряженного боевыми патронами. Высота до дна большая, метра три-четыре, и человек явно не сможет так стучать о доски, и еще с такой силой. Да орать, как чокнутый слон, орангутанг или могучий бык тоже не в состоянии. Следовательно, это медведь, ибо других вариантов нет. Хотя откуда тут медведи, на берегу реки? Ближайшие леса за сотни миль отсюда. И сама округа не богата мишками, только мелкая дичь да рыба в реке. Впрочем, «мохнатый» мог блуждать ночами и забраться в яму по случайности, проделав путь через всю страну лесными тропами, по запахам людских деревень и отдаленных городских районов. Мало ли.