Лицей послушных жен (сборник)
Шрифт:
– Я тебя люблю, – торжественно произнес он. – А ты? Ты любишь меня?
– Да, я тебя люблю, – сказала она.
– Скоро мы поженимся. И будем счастливы, – сказал он. – Ты мое солнце, ты мое небо…
– Да, мы поженимся и будем счастливы, – повторила она.
Он поднялся с колен. Они взялись за руки и пошли по краю моря. В счастливую даль,
Ну вот как все должно происходить!
Я уткнулась мокрым лицом в подушку. Вот как! Никто не лезет ночью через забор, не дышит дымом, не жует чипсы, не пачкает одежду мокрой росой, не нарушает правил этикета.
Как я могла пойти на все это?
Когда вернется Лил, я попрошу ее вызвать госпожу Воспитательницу и признаюсь ей во всем. Я хочу быть чистой. Снова быть чистой, как в тот счастливый день, когда госпожа Директриса привела меня в дортуар…
Вернулась Лил. В руках она держала платье и тапки. Я поблагодарила и снова уставилась в книгу, чтобы она не заметила, что мое лицо мокрое, а глаза – красные.
– После трех меня сменит Рив, – сказала Лил.
– Сочувствую, что вы тратите на меня время, – сказала я.
– Такой порядок, – вздохнула Лил и взяла с кровати свое «Домоводство».
Разговор был окончен.
Видимо, Лил все еще сердилась за то, что мы считали ее вруньей.
Я почему-то вспомнила, как болтали стритовские девушки в уборной – хоть и непонятно, но весело и быстро, понимая друг друга с полуслова. Щебетали, не задумываясь, что можно говорить, а что нет.
Вот если бы я могла так же свободно и непринужденно поболтать хоть с кем-нибудь, посоветоваться, рассказать о своих сомнениях!
– О чем ты читаешь? – спросила я Лил.
Она оторвала глаза от страницы.
– Готовлюсь на завтра, – сказала она.
– А что будет завтра?
– Консервирование. В этом году много яблок и вишен…
– А-а-а… – сказала я.
Лил снова уткнула нос в книгу.
– Лил… – опять позвала я, и она недовольно посмотрела на меня. – Ты когда-нибудь хотела выйти за забор?
– Всему свое время, – повторила она слова госпожи Директрисы, которые мы не раз слышали на общих собраниях.
Я кивнула. Но не успокоилась.
– Лил, – снова позвала я ее, – а ты не боишься?
– Чего? – не поняла она.
– Ну… что там, – я кивнула за окно, – все будет не так, как мы себе представляем.
– Послушай, Пат, с меня хватит! – рассердилась Лил. – Ни о чем таком я больше думать не хочу. И не буду. И тебе не советую.
Да, точно, она еще злилась на нас.
Лил сидела передо мной как стена, биться в которую не было никакого смысла.
– Лил, – опять позвала я. – Что такое колибри?
– Это такая маленькая птичка, – не отрывая взгляда от книги, сказала Лил, – она живет в цветах и питается нектаром.
Я все знала и сама, но мне очень захотелось произнести это слово…
– Лил!
Она нервно отбросила книгу:
– Ну что? Что? Что ты от меня хочешь?!
Ого! Хорошо, что это проявление эмоций никто не видел, кроме меня.
– Лил, – сказала я, – ты ведь тоже думаешь об этом…
– О чем? – буркнула она.
– О том, что будет с нами ЗА забором. Об этом думают все. Но молчат… Разве это не ложь?
– Ты и вправду больна, Пат, – сказала Лил и положила руку мне на лоб. – У тебя температура.
Я сбросила ее руку.
– Лил, а то, что мы смотрели на балы и никому об этом не рассказывали, разве это не преступление? А сны, Лил? Разве тебе всегда снятся кареты?
Она смотрела на меня с тревогой.
– Ты бредишь, Пат? Я позову Воспитательницу.
– Позови, – сказала я, – и я расскажу ей о дневнике Тур… О том, что мы подглядывали за балами.
– Ты… Ты… – Она прямо задохнулась от гнева и не могла произнести ни слова.
– Мы очистимся, Лил. Мы все очистимся. Мы должны это сделать.
Лил насупилась.
– Может быть, вам ничего и не будет за это, – наконец тихо сказала она. – Тебе, Рив, Озу и, конечно же, Ите и Мии. А вот я не хочу возвращаться туда, откуда пришла.
Я была удивлена.
– А разве ты знаешь, откуда пришла?!
Я увидела, как она стушевалась, а затем, взяв себя в руки, сказала:
– Наверняка – нет. Но знаю, что не жила так, как вы.
Она насупилась.
Видимо, я задела ее за что-то живое.
А она тихо добавила:
– Я мало что помню, но что такое быть голодной – знаю. Здесь меня кормят, обувают и одевают. Ты же знаешь – я «льготница», меня сюда взяли из милости начальства. Я хочу выйти замуж. И быть счастливой. Как все.
– Как Тур? – спросила я.
– Даже как Тур… – тихо сказала Лил и добавила: – Не будем больше об этом, Пат. Хорошо?
Мы снова погрузились в свое чтение. Я – про Катину любовь, она – про консервирование. И больше не разговаривали.
Но я поняла, что не одинока в своих опасных раздумьях. Однако поделиться еще более опасными мыслями не могла. Боялась подвести Лил!
Закрыла глаза и сделала вид, что сплю. Но сквозь прикрытые веки я снова ощущала на себе ее взгляд.
Услышала, как она подняла с пола мои старые тапки, покрутила их в своих руках, сковырнула с подошвы кусок сырой земли, растерла его в пальцах, даже понюхала и поставила тапки на место…
Днем ко мне пришли посетители – девочки из младших классов.
Слушать их веселые голоса, которыми они спели несколько песен, было нестерпимо. Госпожа Воспитательница дирижировала этим самодеятельным хором, девочки вытягивали шеи, усердно открывали рты, стараясь петь в унисон.