Лич из Пограничья
Шрифт:
— Сколько лет ты просидела в подвале? — уточняла Има. — И совсем без еды?
— На мне было заклятье. Очень мощное, лишающее воли и разума, погружающее в оцепенение… Я не знаю, сколько времени прошло, но, верно, очень много. Ведь нет здесь теперь ни великого Купола, ни тех государств, что стояли прежде на этой земле, ни древних духов, правящих людьми.
— Купола? — удивленно в вскинул брови Архо. — О чем ты, свинка?
— А я про него слышала, — обрадовалась своей осведомленности Има. — В сказках. Будто местные земли закрывал огроменный
— Кто? И как? — воодушевилась Пепа. — Давно ли это было?
— Давно, — вмешался в разговор Моа. — Тысячи лет назад. — Он шел последним и вел в поводу упирающегося Браслета. — Что за магия тебя породила? Соединить человека и зверя — сейчас такого не делают.
— И в мое время это считалось великим чудом. Магией такой силы располагали лишь великие духи. Один из них и задумал воскресить древних зверей, что жили еще при рассвете, вселив в них людские души.
— Нехорошая какая-то магия, — задумчиво протянул Архо.
— На мне ее и опробовали, — продолжила Пепа, — но эксперимент не удался.
— Почему же? — удивилась Има. — Ты ведь…
— Просто огромное говорящее животное. А должна была оборачиваться и колдовать. В этом был весь смысл. Оборачиваться, как те двое, что сражались со мной…
— Танцующие твари в «поясах»?
— Да. Они были созданы таким же путем и в то же время. Я помню их — сидели в соседней клетке. В отличие от меня, они умели оборачиваться, но прожить долго не смогли — погибли. Похоже, кто-то сохранил их тела, и кто-то уже в ваше время поднял нежитью.
— Непростая нежить, — произнес Моа. — Свистун еле с ними справлялся. Теперь понятно, что это был за танец — мертвые чудища пытались вырваться из-под власти хозяина, а он ломал их волю. Корчи — а не танец.
— Да.
— А ты значит, живая? — уточнил Моа.
— Как видите, господин.
— Как ты попала в тот подвал?
— Я уже говорила об этом госпоже. Меня спрятали — хотели продать в соседнюю страну для охраны богатого замка. Это сделали слуги великого духа. Сам он всегда уничтожал неудачные результаты своих экспериментов. И меня ждала такая участь, но слуги решили заработать. Они приковали меня в подвале и погрузили в долгий сон с помощью специального снадобья, украденного у их господина. И я спала, а потом очнулась от того, что вокруг была тьма, и воздух пах иначе. А еще мертвые бродили кругом, отчего мне поначалу было очень страшно!
— Страшно? — не удержался от смеха Архо. — Сложно поверить, что ты можешь чего-то бояться!
— Между прочим, живые мертвецы — это жутко, — немного обиженно отозвалась Пепа. — Я к такому не привыкла. Я вовсе не такая отважная, как госпожа.
Она с уважением глянула на Иму своим маленьким, желтоватым глазом.
— Ты поэтому к нам не подходила? — додумалась девушка. — Ты боялась Моа?
— Ну… — Пепа стыдливо опустила к земле голову. — Ожившие мертвые — то еще зрелище.
Архо не удержался и расхохотался вновь.
— Вы только послушайте! Огромное чудовище боится нас.
— Вы, вообще-то, неплохо колдуете, — вступилась за Пепу Има. — Кое-кто из ваших соратников ранил ее. И чудовищная сила не помогла против такой-то магии!
— Точно, — нахмурился Моа. — Хозяином чудовищ оказался слуга Полувия.
— Который как-то связан с культом Энолы, — добавила Има.
Архо остановился и посмотрел внимательно сперва на девушку, потом на собрата-лича.
— Владыка предупреждал меня насчет этой самой Энолы. С ней лучше не связываться, кем бы они ни была.
Мортелунд. Центральная Цитадель
— Так что случилось с ищейками, Тосс?
Полувий убрал руки за спину и измерил шагами комнату от стола до окна.
— Я не видел, господин. Я должен был заманить лича в село и удерживать там до прихода ищеек. В битве с ним я не участвовал.
— Но ты хоть в курсе, чем она закончилась?
— Ищейки погибли, господин.
Полувий раздраженно нахмурился, пожевал губу.
— Как так вышло? Семь элитных ищеек не смогли скрутить одного лича… Не говори ничего! Я сам знаю. Он опять использовал силу, верно?
— Возможно. Я был далеко от места их сражения. Моих мертвооборотней атаковала какая-то зубастая тварь. Она их уничтожила — пришлось в срочном порядке избавляться от останков. Мертвооборотни не должны были попасть в чужие руки. Они слишком ценные. Поэтому мне было не до схватки ищеек с личем…
— Это ты все верно говоришь, Тосс. И все же, что еще ты узнал про нашего беглого мертвеца? Хоть какие-нибудь сведения?
— Он путешествует не один. С ним девчонка-ведьма и какая-то жуткая зверюга непонятной породы. Видимо, ручная. Направляются они на юг, в Кутанай.
— Уже что-то, — кивнул Полувий, довольно потирая руки. — Как думаешь, Тосс, в бою с ищейками этот лич применял силу осознанно или случайно?
— Я не знаю, господин, но больше походит на то, что случайно.
— Это хорошо, Тосс. Можешь быть свободен…
Когда подчиненный покинул переговорную комнату, Полувий открыл в стене секретную дверь и по темной винтовой лестнице поднялся в узкую каменную надстройку над своими покоями. Там, в душной тишине, он молитвенно сложил руки перед изображением женщины, вздымающей младенца над головой.
— Благослови нас, святая Энола. Благослови и прости за все наши промедления. Скоро сила будет в наших руках и тогда, мы исполним то, что должны…
Они не сразу ушли от селения. Почти неделю крутились поблизости, все ожидая, что нападения повторятся.
А всему виной была монета.
Моа еще несколько раз пытался впихнуть ее в глазницу, но проклятый золотой упорно вываливался наружу.
— Почему один? Понять не могу? — сетовала Има. — Те райсы, которые от меня, выкатились все…