Личная неприятность Темного Владыки
Шрифт:
Человеком… от людей она видела куда больше подлостей, чем от этого фэйри. Если уж нарушила правила – к чему волосы рвать? Живой бы остаться.
– Интересное качество… для человека, – темные глаза смотрели серьезно, без издевки, хоть и снисходительно. – Как твоё имя?
Ладони вспотели мигом. Она сглотнула, не в силах отвести взгляд от немигающих глаз, из которых будто лился призрачно-зеленоватый свет. На той стороне реки что-то недовольно рычали. Хороша, Айнэ, сегодня ты превзошла себя! Матушка была бы в восторге – оправдались бы все
– Мне проводить тебя на тот берег? – без капли угрозы в голосе заметил Рыцарь. Блеснули серебристые узоры на его черненых доспехах.
Назовешь фэйри свое имя – и он получит над тобой власть. Взгляд лихорадочно обшарил ближайшие кусты в поисках рябины – но куда там! Не растет она здесь, да и вообще в их краях это дерево не прижилось. Даром, что прижились сами фэйри, однажды просто вернувшись в древнюю пущу.
– Нет, дан! – прикусила губу, зло сверкнув глазами. Кажется, его это позабавило. – Айанэ Асайя, травница из округа Тайнари.
– Асайя? – в прозрачно-льдистых глазах мелькнуло что-то… дикое. Расчётливое.
– Д-да… – от намокшего подола и расплывшихся лаптей шел холод. Зубы уже начали стучать.
Рыцарь вдруг резко взмахнул рукой, словно сделав пальцами какой-то жест – и от одежды с обувью повалил пар. Все высохло за миг. В этот момент даже страх отступил, она подалась вперед, пытаясь рассмотреть, как же он это сделал.
– Что ж отец с матерью так поздно гулять позволяют?
– Нет их, – ответила растерянно, не понимая, куда завернул разговор, – мать умерла пару лет назад, а отца я никогда не знала.
– Значит, одна живешь? – тихо, вкрадчиво, так, что сердце сжимается от дурного предчувствия.
– Почти, – сделала шаг назад, не понимая выражения чужих глаз – они словно смотрели в никуда – пусто и неестественно.
– Что ж, Айанэ Асайя, иди домой, пока тьма ещё не сгустилась над Даннатаном. И не ходи больше к реке, если тебе дорога жизнь. Фэйри почуяли твою кровь… – жесткая улыбка на маловыразительном лице бросила в дрожь.
Ему плевать на то, выжила бы она или нет. Но отчего тогда спас? Она смотрела и понимала – не ответит.
Корзина с травами все ещё валялась у берега. Она быстро, суетливо подняла её, убирая разбросанное внутрь.
– Тиххем, – короткий приказ – и вот уже еж семенит по траве, блестя фиолетовыми шкуркой, – проводи и останься с ней.
– Как прикажете, господин, – могли б ежи бледнеть, он бы уже был серым от страха.
– А теперь пойдите прочь, если жить хотите, – от мощной сильной фигуры прянула во все стороны тьма, заставляя отвернуться, опрометью бросаясь по тропе назад – к далекой деревне.
– Поохотимся, – донеслось ей вслед, – на тех, кто нарушает законы Повелителя…
Она неслась со всех ног, сбивая дыхание, не чувствуя слабости и боли, и только, когда впереди показалась первая плетеная крыша, бессильно осела на землю, кусая упрямо губы. Она выжила. Она не станет плакать! Горло снова обожгло привычной жалящей болью. Новый день обещал быть нелегким.
ГЛАВА 2. Нападение
Утреннее солнце заливало все прозрачно-серебристым светом, ласково щекотало кожу, красило легкие занавеси на окне. Увы, радости сегодня от этого не было. Тело болело так, что даже думать сил не было – выкручивало мышцы, жгло кожу, отзывалось тянущими резями в ступнях и спине. Свет, да что же это такое!
Пить хотелось так, словно она умирала неделю без глотка воды… воды? Айна уже не была уверена в том, что ей требуется обычное питье… С трудом она заставила себя одеть одно из старых чистых платьев, висевших на ней мешком, и начать прибираться. Осторожно. Аккуратно. Медленно. Один раз она чуть не упала, больно стукнувшись виском о печь – хорошо, не об угол. Может, вчерашние фэйри ей и вовсе приснились?
– Да что ж голова твоя такая дурная, человечка…
Ворчащая сиреневая морда выглянула из-за печи, смешно морща нос. Она даже метелку от неожиданности из рук выронила.
– Тих?
– Я это, я. А ты кого, Рыцаря хотела увидеть?!
И морда такая лукавая. Рыцаря… Ядовитые изумрудные очи, блеснувшие когти на руках и тьма, что пропитывает каждую клеточку его тела. Красивее мужчины она в жизни не встречала. Невероятный, опасный хищник.
– Если захочу умереть – непременно твоего Рыцаря позову, – проворчала. И не смогла сдержать любопытства. – А звать его как? Знаешь?
Тихий фырк – и хитрый прищур бусинок-глаз. Не скажет, зуб дает, не скажет…
– Есть да не про твою честь, букашечка.
– Что ещё за прозвища?!
Самой было стыдно, что так обмишурилась. Фэйри не называют своих имен смертным. Фэйри назовут свое истинное имя только тому, кому доверят свою жизнь.
Загремела котелками. Сил готовить совсем нет – хорошо хоть вчерашняя каша вполне съедобна. Как раз придется поделить и так небольшую порцию пополам.
Только села, стиснув зубы и стирая пот со лба, только показалось, что дикая ломота чуть отступила, как дверь, не церемонясь, распахнули с оглушительным хлопком. Невольно вжала голову в плечи, уже подозревая, кто пожаловал.
В избу, не стесняясь, буквально вплыла, хмуря толстые, почти сросшиеся брови, сама тетка Сайнара. Её необъятные размеры в тесной комнатушке еле помещались.
– Ну шо, Айка, зелий наварила? – громыхнул голос, яростно заблестели водянистые глаза.
Синяки на спине зачесались напоминанием о грозящей расправе. Да только… что по пустому говорить? Даже если бы могла – она бы не стала приворот варить, пусть матери икается на том свете! Та сильная ведьма была. Сильная и злая, на весь мир обиженная, ничем не брезговала – какие только гости к ней не приезжали. А она – бездарность. Даже если всю себя выжмет до капли, зелья не выйдет. Но разве объяснишь это озверевшей от вседозволенности бабе?