Личная помощница для мажора
Шрифт:
Выглядело здесь всё так, словно бы я попала в какой-то сериал про богачей и их то несчастную, то счастливую жизнь. Волнение окутывало меня всё больше и больше.
Мы подъехали к участку Маковецких спустя пять минут. Высокий деревянный забор с кирпичными столбами, крепкие, глухие ворота…
Олег нажал кнопку на пульте, и те открылись. Тогда мы въехали на территорию участка.
А участок был огромен! Ели, пушистые сосны с рыжими стволами, вековые дубы, ровные изгибы дорожек, выложенных аккуратной плиткой. Черные столбы фонарей вдоль дорог и высоких сугробов, под которыми наверняка скрывались
Особняк Маковецких был не совсем особняком, каким я себе его представляла. Это был большой дом из рыже-красного тёсаного бруса в несколько этажей – с большой и уютной летней верандой в одной части дома и остекленной зимней – в другой. Белые пластиковые окна со шпросами были такими чистыми, глянцевыми, словно бы откуда-то с рекламного буклета. Особенно учитывая то, как тепло и уютно светились они изнутри. Дом был украшен петлистыми огоньками гирлянд и вообще выглядел просто восхитительно!
На зимней веранде я заметила светлые качели-кокон с белым шерстяным пледом на них, рядом плетеный столик с кружкой и прикрытой книгой, а прямо на досках – несколько выбеленных шкур. Такое ощущение, что я рассматривала какой-то паблик со сканди-интерьерами или ПинТерест. Для интерьерных фотографов тут было бы раздолье.
Олег припарковал машину на площадке возле гаража и, заглушив мотор, посмотрел на меня. А я, надо заметить, знатно волновалась.
– Прибыли, - чуть устало, но так сногсшибательно улыбнулся он, что я тут же почувствовала, как розовеют мои щеки.
Я улыбнулась в ответ.
– Тут так красиво у вас, - с восхищением сказала я, указывая рукой за окно.
– Мама старается, - ответил Олег. – Она любит наш дом.
– Твоя мама большая молодец, - тихонько сказала я.
– Идём, как раз сейчас познакомлю вас с ней.
Я кивнула и, взволнованно вздохнув, вылезла из машины вслед за Олегом. Морозный воздух окутал меня словно бы тяжёлой морской волной. Господи, воздух был таким свежим, прозрачным, утоляющим всякую жажду!
Нос тут же защипало, глаза заслезились, и щеки начали гореть от холода. Я оглянулась – свет фонариков, белизна сугробов, лес и звёздное небо! Россыпи звёзд!
– Вот это да! – ошеломленно прошептала я, задрав голову.
Олег вдруг удивленно повернулся ко мне.
– В Москве такого не увидишь, - как-то попыталась оправдаться я.
– Нет, что ты, - ответил он. – Я иногда ночью выхожу на улицу ночью, только чтобы посмотреть на эти звёзды.
– Правда? – заулыбалась я.
– Да, - усмехнулся Олег.
– Кристинка всегда жутко бурчит из-за этого.
«Дура эта твоя Кристинка, Маковецкий, - подумала я грустно. – Я бы вперёд тебя вышла бы на эти звезды ночью смотреть…»
Мы подошли к дому и поднялись по лестнице. Нас уже встретил Антон – помощник по хозяйству. Довольно пожилого возраста мужчина: низенького роста, седой, очень приветливый и вежливый. Он был одет в свитер и теплые брюки.
Познакомившись со мной, пожал мне руку. Оказывается, помощников тут было несколько. Ну ещё бы! Дом огромный, территория –
Внутри всё было так уютно, с теплом и со вкусом сделано, что я даже удивилась! Не так уж и веяло здесь каким-то пафосом или богачеством, вернее, не веяло совсем. Мне понравился дом. Просторный холл, множество комнат, большая гостиная с камином и кухня, хоть и теплая, деревянная, но с самой продвинутой техникой. Изыски здесь были, например, светильники, кофры, но они так уютно сливались с этими деталями в виде коровьих шкур, мягких тканевых диванов, обычной, но дорогой, качественной мебелью.
Я была изумлена и приятно поражена.
Когда мы с Олегом вошли в гостиную, то я сразу увидела всех, кто нас ждал. Кристина в тонкой светлой водолазке, обтягивающей все её формы, и в теплых леггинсах. Светлые волосы её были чуть завиты на кончиках, макияж – как всегда безупречен, на руках можно было заметить несколько скромных браслетов и кольцо с бриллиантом из той же коллекции, что и серьги-капельки.
Девушка недовольно поджала губы, увидев меня, но всё же заставила себя натянуто улыбнуться. Она тут же кинулась к Олегу, обвила его шею руками и сладко поцеловала. Мне было так неудобно, потому что Олег как раз должен был меня представить своим родителям, а эта блонда так не вовремя его засосала у всех тут на обозрении, что я даже и не знала, что мне делать. Хуже меня, наверное, чувствовал себя только Олег. Но тот проявил выдержку. Аккуратно отстранившись от Кристины, он улыбнулся ей и поцеловал в лоб, отчего та, конечно, растаяла, затем посмотрел на родителей.
Дмитрий Филиппович был высоким мужчиной, немного грузным, но довольно интересным на лицо. У него были каштановые волосы, уже поредевшие, с проседью. Глаза какие-то блеклые, с хитринкой и тут же с равнодушием.
Он мне улыбнулся и поднял руку, поприветствовав, затем поспешил пожать руку сыну и поздороваться с ним. И хотя он приобнял его, сейчас со стороны они больше напоминали деловых партнеров, нежели отца и сына. Олег подошел к маме, и они тепло обнялись. Маковецкая Елена Борисовна поцеловала сына в щеку, что-то с улыбкой сказав ему.
– Здравствуй, дорогая Катюша! – тепло поздоровавшись, подошла ко мне Елена Борисовна.
Вот в кого Олег пошёл своей красотой. Точно в маму. Елена Борисовна была женщиной среднего роста, с хорошей фигурой и светлыми волосами до плеч. Лицо у неё было очень красивое, а ещё ухоженное, впрочем, как и волосы. Одежда, украшения и обувь были подобраны со вкусом: вязаное платье с высоким воротом, туфли на небольшом каблуке, кольцо и серьги из белого золота с бриллиантами.
– Здравствуйте, Елена Борисовна, - поздоровалась я, и мы тепло улыбнулись друг другу.
Вот от кого здесь можно было ожидать неподдельной искренности, так это от Елены Борисовны. Женщина она была доброй, приятной, но не без стержня, что было заметно по блеску в её синих глазах.
– Как хорошо, что мы сегодня все собрались здесь, у нас дома, - сказала Елена Борисовна с улыбкой. – Пойдемте за стол – нас ждёт прекрасный ужин. Катюша, не стесняйся, чувствуй себя, как дома! Мы все тебе очень рады!
– Да, конечно, прям таки все, - процедила Кристина так, чтобы это услышала только я.